Разрушь меня. Разгадай меня. Зажги меня - стр. 100

Дыхательные пути мне словно забили ватными шариками. Я беспомощно посмотрела на Адама.

– Слушай, ты бы в школу собирался. – Адам открыл холодильник и вручил Джеймсу новый пакетик из фольги, видимо, с завтраком.

– Мне не обязательно идти! – запротестовал Джеймс. – Это не настоящая школа, никого не заставляют…

– А я хочу, чтобы ты ходил, – оборвал его Адам. – Не волнуйся, когда вернешься, я буду здесь.

Джеймс поколебался.

– Обещаешь?

– Да, – ободряюще улыбнулся Адам. – Иди сюда.

Джеймс кинулся вперед и повис на брате, словно боясь, что тот исчезнет. Адам сунул упаковку в Автомат и нажал кнопку, потрепав Джеймса за вихры:

– Надо тебя подстричь, парень.

Джеймс сморщил нос:

– Мне так нравится.

– Длинновато, не находишь?

Джеймс понизил голос:

– Вот у нее волосы еще какие длинные.

Под двумя взглядами я превратилась в растаявшее розовое мороженое, машинально тронув свои волосы и вдруг застыдившись. У меня никогда не было повода подрезать волосы. И ножниц не было. Мне в руки острых предметов не давали.

Подняв глаза, я увидела, что Адам по-прежнему смотрит на меня, а Джеймс изучает Автомат.

– Мне нравятся ее волосы, – сказал Адам непонятно кому.

Я смотрела, как он помогает братишке собираться в школу. Джеймс полон жизни, его распирает бурная энергия, он так рад снова видеть брата! Невольно задаюсь вопросом: каково десятилетнему мальчику жить одному? Как живется всем детям на этой улице?

Мне не терпится встать и переодеться, но я не хочу занимать ванную на случай, если туда понадобится Джеймсу или Адаму. Я не хочу занимать лишнего места. Отношения между братьями удивительно теплые и близкие, у меня таких никогда не было, но рядом с подобной любовью и я чувствую, как замороженная середина моей души начинает оттаивать, превращаясь во что-то человеческое. Я чувствую себя человеком, словно могу стать частью социума, словно мне не обязательно жить с клеймом монстра. Может, я не чудовище.

Может, все еще изменится.

Джеймс в школе, Адам в душе, а я смотрю на миску гранолы, которую Адам мне оставил. Я просто не могу ее есть, когда Джеймсу приходится питаться неопределимой субстанцией из пакетиков. Но Адам сказал, что Джеймсу выделяется определенная порция на завтрак, обед и ужин, и он обязан съедать ее по закону. Если обнаружится, что он ее выбросил или не съел, его могут наказать. Все сироты должны питаться содержимым пакетиков из фольги, прошедшим через Автомат. Джеймс заявляет, что на вкус это «не так уж плохо».

Я слегка дрожу на холодном утреннем воздухе и приглаживаю рукой волосы, еще мокрые после душа. Вода здесь не горячая и даже не теплая. Она ледяная. Теплая вода – это роскошь.