Разрубленное небо - стр. 46
Поскольку Артему требовались немалые деньги, чтобы заплатить самураям выкуп за землю, он и пригласил сюда Сюнгаку. Вот в том мешочке на поясе наверняка позвякивают золотые и серебряные монеты.
«Тяжела ты, жизнь феодальная, – вздохнул про себя Артем. – Ну приступим, помолясь».
– Говори ты! – он показал рукой на Щуплого и приготовился слушать сбивчивую повесть об арендных мытарствах.
А потом произошло немыслимое…
Сперва Щуплый, как и полагалось, низко поклонился господину сюго, шагнул вперед. Вместе с ним вперед шагнул и странствующий монах, которого, как тут же подумал Артем, привел Щуплый, чтобы тот свидетельствовал за него: мол, присутствовал при заключении устного договора, готов подтвердить слова господина Щуплого.
Монах поклонился, сложив руки перед собой. Распрямился. Затем как-то странно прогнулся назад и вдруг резко выбросил руку…
За мгновение до того, как он это сделал, из-за спины Артема смазанной тенью метнулся вперед Такамори, сбивая господина с ног и закрывая его собой.
Громко закричал Фудзита. Падая, краем глаза Артем захватил, как он, по-бычьи наклонив голову, бежит к монаху.
Артем вскочил на ноги уже тогда, когда все закончилось. А закончилось все в считанные секунды.
Монах вдруг выдернул что-то из рукава, блеснуло короткое лезвие. Он взмахнул рукой у горла и стал заваливаться набок. Из его руки выпал нож с коротким и широким лезвием. Артем успел разглядеть, как из перерезанной шеи толчками выплескивается кровь. К упавшему подлетели Фудзита и Такамори и спинами закрыли его от Артема.
– Этих не трогать! – закричал Артем, увидев, как самурай-писец, отшвырнув в сторону доску с бумагой и причиндалы для письма, с мечом в руке надвигается на перепуганно вращающих головами тяжбщиков. Не лишняя была предосторожность – верный Артему до мозга костей самурай-писец (его Артем возвысил из младших самураев, увеличив его ежегодный доход пятикратно) мог в запале и отхватить головы у неповинных людей. Да, Артем был уверен, что эти двое неповинны. Ну, не на все сто процентов, конечно, уверен, но где-то на девяносто. А десять процентов сомнений не та цифра, за которую лишают головы.
Артем оглянулся. Хидейоши стоял в боевой позиции, держа в отведенной руке меч. Ацухимэ же сидела на коленях. Ее кимоно спереди было в песке. Похоже, она только что поднялась, а до того падала на живот. А ведь этот монах что-то определенно метнул… Не может быть!
Артем бросился к Ацухимэ, опустился рядом с ней.
– Ты цела?
– Будь на моем месте другая женщина, она была бы уже мертва, – сказала Ацухимэ. Потом повернулась и вытянула руку в направлении росшей в трех шагах от этого места сакуры. – Летело прямо в меня. Спасибо мастеру Мацудайра, он научил меня быть всегда внимательной. Он научил меня обращать внимание на странности в поведении людей и в такие минуты приводить тело в готовность к немедленному действию. Он научил меня не стесняться падать на землю, не думая о том, как на это посмотрят другие, или о том, что может испачкаться кимоно. Поэтому я увернулась.