Разреши тебя любить - стр. 7

– Мамуля, – шепот на самое ушко и теплая ладошка на щеке. – Ма-ма, – тихо тянет сын и укладывается рядом, забираясь под мое одеяло. – Ты соня, – хихикает он.

– Неправда, – пытаюсь продрать глаза.

– Плавда-плавда. Подем гулять? Сневиков лепить? – перечисляет Степа. – Кататься на санках, ватлушке. М?

– Пойдем, обязательно. Только сначала придется поесть кашу, – знаю, как сын не любит ее, но делать нечего, придется уговаривать или идти вот на такой шантаж.

– Кашу? – в голосе тут же убавляется энтузиазм.

– Угу, вкусную, с бананчиком или яблоком и изюмчиком. Как захочешь, – поворачиваюсь к мальчишке и целую в носик-кнопочку.

– А можно банасик с яблоком и изюмом без кашки? – бровки взлетают “домиком”, и столько надежды в серых глазках, что хочется согласиться, но не могу. Маленький шантажист.

– Нет, сынок, только с кашкой, или ты не хочешь гулять?

– Хочу, лано, я понял. Без каши никуда, – горестно соглашается и садится в постели. – Тогда встаем, пока я не передумал идти гулять.

Так весь наш день и проходит на улице. Погода снежная, легкий мороз щиплет нос. Розовощекий Степка, счастливый от вылепленного снеговика и веселого катания с горок. А как только сын говорит, что замерзли пальчики, мы идем в детское кафе пить горячее и безумно вкусное какао. И так два дня подряд. А в воскресенье к вечеру мы располагаемся на диване смотреть мультик, за просмотром которого сын засыпает. А мне не остается ничего, кроме как переложить его в кроватку, и идти работать на кухню.

После всего каких-то четырех часов сна я поднимаюсь на удивление достаточно быстро.

– Я сегодня видел сон, – выдает сонно мое маленькое чудо, топая босыми ножками до ванной.

– Какой? – иду за ним следом.

– Сто к нам плишел папа, – говорит мальчишка, принимаясь чистить зубки и совсем не замечая, как я застыла в ступоре.

Я знала, да и мама не раз мне говорила, что ребенок обязательно спросит об отце. О котором мне совершенно не хочется ни говорить, ни вспоминать. Да и не отец он вовсе.

Глупо было надеяться, что Степа еще долго не поднимет эту тему.

– И, – я совсем не могу подобрать слов. – И что-то еще снилось?

– Нет, только папа, – говорит сын, умывая личико пухлыми ладошками, и, спрыгнув с подставки, вытирается полотенцем.

И никаких вопросов про отца. Ничего. Просто «приснился папа». А как он мог ему присниться, если Степка ни разу не видел Александра? Да и тот его тоже.

Мой мозг завертелся в желании понять, как дальше себя вести и что говорить. Но сыну, видимо, не нужны были мои красноречия, он попросту прошмыгнул в кухню и уселся в ожидании чая, который любит пить перед садиком.