Разрешенное волшебство - стр. 10

С Джейаны градом лил пот, но она не позволила себе расслабиться и на миг.

– Так, парни, до становища дойдете – шлите сюда ещё шестерых. Тушу выпотрошить. Не пропадать же добру!..

Кособрюх был хорош. Жирный, упитанный. Не по сезону.

Лето не так и давно началось, с чего жирок‑то? Не иначе, как ухоронку Леснянок нашел. Тогда да, там пожировать есть чем.

Препоручив Миха заботам Фирузы и Сигрид, бывалых травниц, Джейана решительно расправила плечи – никто не должен видеть её уставшей! – и зашагала к полю. Ленятся небось летавцевы дети. Глаз да глаз за ними нужен. Так и норовят посачковать. Вот и бери таких на Летучие Корабли!..

Пришла к грядам – точно. Скучковались, ровно пчелы в рой, и так же, как пчёлы, гудят, гудят, гудят… Правда, увидев Джейану, все разом примолкли и бочком‑бочком – по местам.

– Чего языки чешете? Кособрюх Миха поранил – тоже мне, новость!.. Впервой, что ли? Мы парня уже вытащили, так что давайте‑ка к делу. – И, подавая пример, первая склонилась над толстяками.

[1] Хочешь мира, готовь войну (лат.).

2. Часть 1. Глава 2

Глава вторая

Твердислав и ещё десяток старших парней, все лет по шестнадцати, с самого утра загоняли папридоя. Оружия не взяли (лишь у Твердислава в кармане широкого кожаного пояса – серебряный Ключ‑Камень, символ вождя, самый настоящий ключ к защитной магии родных скал, полученный из рук Учителя в тот день, когда они с Джейаной основывали поселок нового клана. Никто ведь тогда не помогал: ни эльфы, ни гномы, ни даже Учитель!) – папридоя ни копьем, ни стрелой не остановишь, здесь нужна катапульта наподобие тех, что соорудили на Пэковом Холме; а, кроме того, зверь чует чуть ли не любую боевую снасть, и взять его после этого шансов уже никаких. Да, кроме того, убивать его нет никакой нужды. Собственно, дело тут простое – загнать папридоя в какую‑нибудь овражину, окружить и зачаровать.

Понятно, лёгко сказать – зачаруй! Проникни в душу зверя, сумей заговорить с ним и убедить, что, мол, неволя лучше свободы. Нужно врать, а это, сами понимаете… Сам Твердислав вранья терпеть не мог, и немало малышей отведало его розги, будучи пойманными на лжи. Помогало, и притом очень здорово, хотя тоже – маленьких бить… Рыдают, слезы что их кулачок… Правда, видит Великий Дух, не так и больно им достаётся. Что ж он, исчадие ведунов, мукой мученической мучить?

Папридоя гнали долго. Гнали молча, без азарта – чай, не юнцы, усы уже у всех пробиваются. Берегли дыхание – гон, он долгий. А без папридоя им никак нельзя. Вон, Мануэл вторую осень на ярмарку куртки меховые возит и дерёт за них, бессовестные его глаза, втридорога…