Разрешение жить - стр. 28
Цира в ужасе ахала:
– Вай ме, вай ме, что ты такое говоришь, Малхо?
– Это бред, но это пройдёт, – успокаивали Циру врачи.
И правда, это прошло со временем. Только нервный тик остался, и у Малхаза от любого волнения некрасиво кривился рот.
Вскоре после больницы Цира получила из Минска письмо: «Я, твоя мать, всю жизнь буду молиться за тебя и твоих детей и всей своей жизнью постараюсь искупить свой грех. Дома у меня нет. Я странствую по святым местам. Может, мы ещё и увидимся. Высылаю тебе молитвы – утренние и вечерние. Читай хоть иногда, и Господь тебя не оставит». Цира с досадой выбросила это письмо в мусорное ведро. Опять эта ненормальная! А вдруг снова приедет? Надо бы мужа предупредить.
Амиран, услышав новости о происхождении жены, разорался:
– Я так и чувствовал, что ты неизвестно какой породы! – и понёсся непечатный народный фольклор.
Шло время, но незваная гостья так больше и не появилась. А Цира, дожив до тридцати пяти лет, захотела родить второго ребёнка. В консультации врачи переполошились:
– Рожать нельзя. В моче ацетон! Возьмите направление на аборт.
Цира заплакала. Сколько раз избавлялась от ненужных беременностей, откладывая всё на потом. Жила и думала – всё ещё впереди. А впереди пустота, и не родится её маленький, уже любимый, ребёнок.
Только ночью она забылась беспокойным сном и увидела – стоит перед кроватью та ненормальная женщина в чёрной хламиде и успокаивает её, гладя исхудалой рукой по голове. А рука даже во сне тёплая, приятная.
Проснулась Цира с радостной решимостью: она родит, и всё будет хорошо.
Дочь она назвала Нестан – в честь её родной и единственной матери.
Однажды, заподозрив мужа в измене, Цира с горя пошла к гадалке. А ночью ей опять приснилась эта ненормальная в подряснике – обличала, плакала и уговаривала сходить в церковь. И чего, спрашивается, привязалась? А наутро соседка сказала: «Если ты переживаешь за мужа, лучше в церковь сходи и свечку поставь».
Цира колебалась, но дело решилось само собой. Забежала в гости однокурсница Дела, известная поразительной способностью влезать в разные денежные авантюры, и застрекотала, как швейная машинка:
– Как ты проводишь пост, моя радость? И кто у тебя мамао (духовный отец)? Как это – у тебя нет мамао? Ты ужасно отстала от жизни! Даже политики имеют своих мамао. Пол-Тбилиси сейчас постится, и я тебе статистику приведу. Во время Великого поста, – восторженно тараторила Дела, – в городе в два раза снижается выпечка хачапури и в три раза увеличивается потребление лобиани и пирожков с картошкой. Ладно, не горюй, я тебя воцерковлю. Завтра у нас в церкви будет соборование. Никак нельзя пропустить! При соборовании прощаются сразу все грехи. А это способствует восстановлению дыр в ауре и чистке кармы от последних трёх воплощений по мужской линии. Так мне один наш прихожанин-экстрасенс объяснял. Он к нам подзаряжаться ходит.