Разрешаю стонать - стр. 18
После самым сложным оказалось не поддаться искушению и не утянуть беглянку на заднее сиденье. Член был двумя яйцами «за». Мозг, спинной который, всеми позвонками – тоже, но тридцать пять – не восемнадцать. Справиться с собой кое-как удалось.
Всего за несколько минут я сгорела дважды. Первый раз от стыда. Весь магазин, наверное, видел, как этот неандерталец меня возле машины своей притиснул.
Второй раз от собственной реакции на его губы. Стыдно было об этом думать, но я, наверное, и кончить так, от поцелуя, могла. Язык маньяка такие штуки у меня во рту вытворял, что извилины выпрямлялись, а в трусах… непривычно там сейчас было. Горячо и сыро.
Не представляю, как бы через весь город домой поехала такая, мокрая и отупевшая. Но придумывать ничего и не пришлось. Меня, как вазу хрустальную династии Мин, аккуратно водрузили на кожаное сиденье джипа. Закрепили ремнем безопасности и еще по коленям погладили. Нежно, ласково. Будто сокровище.
– Вот видишь, можешь же быть умницей.
Не спрашивая, хочу ли я с ним ехать, мой похититель закрыл дверь. Потом для надежности заблокировал ее изнутри.
Еще не до конца оправившись от орального изнасилования, я ничего не сказала. Одна часть мозга, та, которая отвечала за бюджет и инстинкт самосохранения, отчаянно посылала сигналы «SOS». Другая, ответственная за бабскую дурость и эмоции, требовала продолжения банкета.
Прийти в себя я смогла минут через пять. К тому времени мы уже прилично отъехали от моей работы… бывшей работы! И куда направлялись, я даже представить не могла.
– Если попытаешься изнасиловать, буду сопротивляться, – первое, что произнесла я за нашу дорогу.
Басманский стрельнул в меня своими голубыми глазищами. Ухмыльнулся, как котяра, сцапавший мышь. И не ответил.
– Работать я на тебя тоже не буду. Не надейся! Мне позор на весь офис не нужен, как и зарплата, добытая таким путем.
От второй моей фразы улыбка маньяка стала еще шире. Засветился весь. В машине, казалось, аж посветлело.
На этом мне бы успокоиться. Собрать мысли в кучу. Подумать, как домой добираться буду, как работу искать. Но эта его реакция странная… словно я своими словами только раззадориваю. Бензин в костер подливаю.
Точно ненормальный. Если бы не запер, на светофоре выпрыгнула бы. Из двух опасностей: удариться или остаться, вторая казалась самой страшной.
Почему так, объяснить я себе не могла, но память, словно садистка, проматывала по кругу оба поцелуя: в офисе и на улице. Губы саднило. Ладони все еще чесались. А нервы… на них играть можно было. Натянутые в струны. Совсем как и мышцы. Даже те, внизу, какими давно не пользовалась.