Разрешаю меня ненавидеть - стр. 45

— Не знаю, — ответила ему. Собственный голос прозвучал хрипло, будто я уже много дней вообще не произносила ни звука.

— Говорить можешь, а это главное. Да и поесть самостоятельно тебе не помешает, — сказал он. А чуть подумав, добавил: — Да, сначала еда, потом разговоры.

С этими словами он вышел за дверь, оставив меня в полном недоумении. Правда, вернулся всего минут через пять. Принёс поднос, на котором стояла тарелка с бульоном и плошка с жареными сухариками.

Не интересуясь моим мнением, усадил меня на кровать, подложил под спину подушку и посмотрел с сомнением.

— Сможешь сама поесть?

— Смогу, — сказала решительно.

Он кивнул. Поставил на мои колени поднос с ножками, вручил ложку, а сам отступил, сунув руки в карманы халата.

Я крепче сжала столовый прибор, показавшийся сейчас поистине неподъёмным. Возникло ощущение, что эта ложка весит, как настоящая гиря. И всё же мне удалось её поднять… но до тарелки донести, увы, не получилось.

Дан сел на край кровати, молча забрал тяжеленный металлический предмет из моей ослабевшей руки и зачерпнул немного бульона.

Он, что, собрался меня кормить?!

Осознав это, я уставилась на него с возмущением, но мужчина проигнорировал этот взгляд.

— Тори, тебе нужны силы и нормальная еда, — рассудительным тоном проговорил он. — Нет, мы можем и дальше держать тебя на капельницах, но только если ты настаиваешь. Будешь приходить в себя раз в несколько дней, смотреть в потолок и снова засыпать. Хочешь такой жизни?

Я ужаснулась, лишь стоило представить подобное. Эта реакция оказалась красноречивей любых слов.

— Тогда открывай ротик и глотай это полезное и питательное варево, — его губы дрогнули в подобии улыбки. — Если оно усвоится, позже принесу тебе немного тушёных овощей и варёное мясо.

— Не люблю варёное мясо, — сказала, чтобы хоть как-то выразить переполняющее меня смущение и негодование.

— Помню. Ты любишь исключительно жареное, с обилием специй и подрумяненной корочкой, — кивнул Дан. — Будешь хорошей девочкой, через пару дней принесу тебе именно такое.

— Где я вообще? — спросила, поймав его взгляд.

— Ешь, потом всё расскажу.

Даниэль поднёс ложку к моим губам. Пришлось всё же открыть рот и проглотить бульон.

— Он даже не солёный, — возмутилась, отвернувшись от новой порции гадости. — Пахнет замечательно, а на вкус — отвратителен.

— Ешь, Тори. Не капризничай, — вздохнул Дан. — Или всё же решила вернуться к капельницам?

Я насупилась.

— Давай свой бульон.

Дальнейшая процедура кормления прошла в тишине. Я покорно открывала рот, жевала сухари и с удивлением ощущала, как ко мне возвращаются силы.