Разные бывают люди. Охотник Кереселидзе (сборник) - стр. 12
Любил Денис Иванович песенное наследие предков, в особенности если исполняли его мастерски. А музыка деда Петровича начинала раздражать его, да и гости, не зная слов, заскучали. И потому хозяин поднялся и, положив руку на плечо музыканту, сказал:
– А ну, старина, може, зыграешь краше: «Ой, на гори той жницы жнут», – а мы заспиваемо.
Не сразу расслышал Петрович слова Дениса Ивановича. Разинув рот, музыкант глянул на него, потом, приложив ладонь к уху, чуть склонил голову Денис Иванович наклонился к нему и повторил просьбу.
Видимо, Петрович когда-то хорошо играл эту мелодию. Его тугие, но подвижные пальцы забегали быстрее, увереннее. Только на мгновение прервал он игру, чтобы подтянуть сползший с плеча ремень баяна, а затем круто развернул меха. И полились протяжные звуки старинной, незабываемой казачьей походной песни. Сначала её подхватили грубые, хрипловатые мужские голоса, а затем к ним присоединились звонкие, чистые женские. Исполняемая хором, с нарастающим накалом и задором полилась песнь, пробуждая в молодых сердцах безудержную удаль, а в душе седоусых лёгкую грусть и тоску по утраченной молодости.
И прежде не раз приходилось Анне слышать слова этой песни, но тогда она не придавала значения им и даже не старалась запомнить. А в этот необыкновенный в её жизни день – день свадьбы – Анка почему-то повторила в уме несколько раз фразу «Шо променяв жинку на тютюн да люльку» и призадумалась над этими словами.
А в песне той пелось:
В тот вечер после свадьбы, оставшись наедине с Василием, Анка спросила:
– Скажи, как это мог Сагайдачный променять жинку на трубку и табак?
– А кто его знает, может, так только в песне поётся, – ответил Василий.
– Нет, так запросто о чём попало в песне не поётся, значит, случилось такое, что песнь сложили про это.
– Может быть, и случилось, – согласился Василий.
Помолчав с минуту, Анка снова задала вопрос:
– А ты, Вася, променял бы меня на что-нибудь?
– Да ты что, с ума сошла, зачем это я тебя вдруг менять стану!
– Ну, скажем, на хорошего коня? – не унималась Анка.