Разлюбовь, или Злое золото неба - стр. 5
Тренировку я провел в хорошем темпе и полдесятого был уже свободен. Гуля Умаровна (которую я звал про себя Кумаровна), единственная дама в группе, принесла денежки за декабрь, и это был очень гуманный поступок с ее стороны.
– Андрей, – сказала она, полная смутного азиатского обаяния, – а ничего, если я приведу сестру?
У меня в группе было одиннадцать постоянных человек и двое спорадических, которых мы звали «пришельцами». Зал позволял принять еще столько же. Чем больше народу, тем больше денег – все предельно просто.
– Конечно, Гуля Умаровна, приводите.
– Ей тридцать шесть лет – это ничего?
– Прекрасный возраст, Гуля Умаровна.
Самой Гуле было около тридцати, и если до обеда она читала лекции по банковскому делу, то вторую половину дня посвящала себе: спорт, сауна, массаж. Для своего возраста выглядела Гуля здорово, и если бы не ее чересчур гренадерская комплекция ( 130 кг веса и 188 см роста), от поклонников не было бы отбоя. А так Гуля была все одна да одна.
Бойцы разошлись и разъехались по домам; последним отвалил ее белый вранглеровский джип, похожий на маленький крейсер. Гулин старший брат возглавлял сеть автомагазинов в Питере, поэтому она с завидным постоянством меняла машины. До джипа ездила на белой «Лянчии», еще раньше – на белой же «Тойоте» с правым рулем. Я помыл полы в раздевалке, сплясал что-то африканское под ледяным душем, оделся и выпил чаю из термоса. Большие круглые часы на вахте показывали 21.48. Вахтер смотрел по телевизору комедию с Депардье, попивая пивко и грея при этом ноги на мощном калорифере. Ему было лет шестьдесят, и он смеялся как ребенок.
– Будешь? – спросил он и показал глазами на упаковку «Балтики». – Или рукопашники пива не пьют?
– Видел бы ты меня вчера, Михалыч! – хмыкнул я, отпирая мощный засов. – Удачи!
До общежития было минут двадцать хорошего шага проходными дворами. Началось что-то вроде небольшой метели. Я в кроссовках ломил через гаражи и заборы, придерживая за спиной рюкзак с полотенцем, и думал, что утром надо будет потихоньку проводить вас до института, а потом вернуться на «Сокол» и поменять замки. А если успею, то встретить вас после четвертой пары. Я их отловлю, этих обойных дел мастеров.
Когда я вошел в общежитие, то сразу увидел Рашида. Он дремал в кресле у лифта, а у него на коленях урчала Мурка.
– Ку-ку, – сказал я у него над ухом. – Хватай мешки – вокзал уходит.
Рашид открыл глаза. Он все еще был в пиджаке, в котором встречал Новый год, при галстуке, но в чьих-то длинных, невероятно широких брюках с пятнами на коленях и мотней чуть выше колен. Зная его безупречный внутренний интерьер, можно было предположить что-то суперфорсмажорное типа цунами.