Разлюбовь, или Злое золото неба - стр. 25
– Добрый день, можно?..
– Проходи. Садись. Ты и есть Мартов?..
– Я Мартов и есть.
– Как я понимаю, – продолжая что-то дописывать, сказал он, – ты не слишком-то хочешь учиться в нашем институте, – и поглядел на меня тяжелым, сокрушительным взглядом. Ему было лет шестьдесят; он был из тех, кому хочется подчиняться, и он это знал.
– Нет, Федор Аркадьевич, – отвечал я самым понурым голосом. – Желаю.
– Чего именно?
– Учиться желаю в институте, – гнул я свою линию, стараясь быть максимально приближенным к роли раскаявшегося студента, слегка заблудшего, но не совсем безнадежного.
– В каком?
– Что значит в каком…
– Не слышу!
– Вот в этом вот. Ордена Дружбы народов.
– Серьезно хочешь?
– Серьезно.
– Очень серьезно?
И это «очень серьезно» вдруг меня проняло. Я подумал: да посели тебя в наш зачуханный Приволжск и дай крохотный шанс вырваться в Москву с помощью пятидесяти страниц твоей так называемой прозы, случайно прошедшей творческий конкурс в Литинститут, сдашь ли ты вступительные, сможешь ли зацепиться за столицу, приехав сюда с пятью сотнями рублей в мелких купюрах, оковалком сала и тем максимумом знаний, который смогла тебе дать средняя школа Приволжска, не подозревая, что дает минимум? А если сдашь и худо-бедно зацепишься, как будешь отвечать на подобные вопросы? Да и будешь ли вообще отвечать?
– Послушайте, – сказал я, – вы желаете знать, насколько серьезно я хочу учиться в этом институте? Я сейчас объясню на пальцах причины, по которым я хочу тут учиться. – И для наглядности я показал пять своих пальцев.
Ректор откинулся на спинку кресла и впервые взглянул на меня с интересом. Крупный холеный московский боров в светлом костюме, и почва у него под ногами поди как гранит, и не надо думать о том, где жить и на что.
– Первое. – Я загнул указательный палец. – При желании в Литинституте можно получить очень хорошее образование – это факт. Второе. Бренд института еще худо-бедно, но котируется в гуманитарной среде. Не так, конечно, как лет двадцать назад, но на работу с нашим дипломом берут охотно. – Меня несло, и я ничего не мог с этим поделать. – Третье. Учеба в Литературном институте предполагает и проживание в общежитии. Бесплатное проживание в пятнадцати минутах ходьбы от метро – это неплохо. Жилье – штука важная, особенно для нас, иногородних провинциалов. Вам, москвичам, этого не понять. Четвертое. Когда нас, мало-мальски пишущих, много и мы вместе, нам не так страшно, что мы ненормальные.
– Ненормальные? – Он поднял бровь.
– Ну да, ненормальные. Нормальные люди нормальными делами занимаются – троллейбусы водят, компьютеры собирают, сыром торгуют на базарах. А книжки только притырышные гуингмы сочиняют, паршивый народ. Это такой рассказ есть у Агеева – «Паршивый народ».