Размер шрифта
-
+

Разлюбил – будешь наказан! - стр. 25

И я побежала. Домой. Рвать на тряпки все свои безобразные майки.


До обеда меня крутило. Потом уснула дочка, и, позор мне, я не выдержала – кинулась проверять. Как там мой деловой партнер возле нового сарафана себя чувствует? Гляну разочек. Интересно посмотреть, как в моем муже просыпается мужчина, я не могу такое пропустить. Мне это любопытно как журналисту.

Резко открываю дверь – и вот они! Мой муж и Красота. Одни в пустом зале. Стоят – благоухают. Почему так близко?! Ой, вздрогнули! Антон отступил в сторону. Ее голое плечо, кокетливо поведенное, еще продолжало траекторию… Любезности прервались на вздохе. Улыбнулись смущенно, друг другу, не мне. У нее ресницы опустились и язычок по губам пробежал. Антон посмотрел на меня с сожалением. Рыбка сорвалась! У него было только одно алиби – факсовый листок, который он прихватил у Оли со стола.

«Шалава!» – говорю я про себя и прохожу в его кабинет.

По пути заглядываю в открытые двери. Да, офис совершенно пустой. Все разъехались. Я беру пачку пустых бланков и начинаю подписывать. У меня осталась почетная обязанность – подделывать подписи генерального.

– Какой красивый сарафанчик! – Я давлю на стерженек. – Просто невозможно работать.

– Да… – улыбается мой тигр. – Во мне борются муж и мужчина…

– Зачем же им бороться? – Я выписываю размашистый автограф. – Один другому не мешает.

– Опять ты… – Он спохватился. – У меня работы вагон! Мне некогда отвлекаться на ерунду.

– Да? А что же вы, Антон Сергеич, не барским делом занимаетесь? Сами изволите факсы принимать? Скажи ей, пусть научится нажимать на зеленую кнопочку.

Антон перестал улыбаться и раздраженно гавкнул на меня:

– Ты еще будешь мне указывать, что делать персоналу?! – Ну, точно! Так огрызаются молодые кобели, когда к ним в миску лезут.

– Это итальянцы прислали. – Он объяснил про факс. – Мне в Милан лететь. Собери, кстати, вещички.

– Мне плевать на твой персонал. – Ручка и бланки сами полетели в сторону. – Я тебя ненавижу! Ты мне надоел!

– Ты специально пришла, чтобы спровоцировать меня и выпить моей крови!

Антон еще держался из последних сил, но смотрел на меня с презрением. Холод и раздражение – больше ничего не осталось от моего галантного кота.

– Я тебя ненавижу! – понесло меня. – И жить с тобой не собираюсь!

– Давай, давай! К маме! К ма-ме.

Ага! «К маме» – его обычная страшилка. На десятый год уже не действует.


Минуты две я колола Олю кинжалом, как пирожок из песка. У себя в спальне, в подушках. Пришел сын, принес маленькую, пришлось остановиться. В конце дня, когда сотрудники разъезжались по домам, я, как параноик, снова шпионила из своей башни. Мне нужно было выяснить, уедет Оля в пять или задержится.

Страница 25