Разлом 5: Корпоративная война - стр. 4
Наверное, это еще сильнее приподняло меня в глазах местного населения, и если и были, пусть и втайне, желающие упразднить титул хранителя страны, то они отбросили эту мысль далеко и надолго.
- Собрались мы здесь, под взором Сола и его любовью одаренные, дабы соединить два любящих сердца…
Священник продолжил произносить длинную речь, но она стала как-то проскальзывать мимо ушей. Более того, весь мир отдалился, потемнел, и только светлым ярким и четким образом была стоящая передо мной Ласка. Даже сквозь фату вижу ее прекрасные глаза, что также неотрывно смотрят на меня, как подрагивают ресницы, как ротик чуть приоткрылся. Слышу ее дыхание и сердцебиение, или, может, это мое сердце колотится, и это свое дыхание слышу? Не знаю, возможно, и то, и другое.Наверное, это называется красивым словом «унисон». Наши сердца бьются в унисон, и дышим мы так же. Казалось бы, происходит какое-то заурядное по меркам нашего мира событие, даже, сказал бы, древнее, пережиток прошлого, ненужная блажь, но сейчас, стоя вот так напротив девушки, чувствую, что происходит что-то действительно сакральное, что-то, что нельзя описать простым языком и объяснить каким-то научным термином.
Одинокими людьми, не привязанными друг к другу – проще всего управлять, легче подавлять восстания, легче навязывать товары. Очевидная мысль. Поэтому сначала разрушали общины, потом разрывали семьи, навязывая мысль, что дети обязательнодолжны жить отдельно от родителей, при этом убеждая последних, что нужно чуть ли не в момент совершеннолетия выкидывать детей во взрослый мир, и с чувством выполненного родительского долга жить для себя, и тем более никак не заботиться о внуках – ведь это обязанность детей. Потом разорвали дружеские связи, упразднив это понятие, прививая идеологию жизни для себя. Следом убили привязанность родителей к детям, посредством внедрения суррогатного материнства и выращивания детей в «пробирке», условно говоря, конечно. Следствием этого стало то, что женщина, которая не вынашивала ребенка, а просто забрала из клиники, относилась к нему больше как к товару, вещи, чем к чему-то родному. А потом окончательно добили понятие семьи, дав людям просто расписываться – ну расписался, а потом развелся – все же просто. А ведь церемония в церкви, это не просто бракосочетание, а таинство, наполненное символизмом, которое, так или иначе, оставляет неизгладимый отпечаток в сердцах и памяти. Вы не просто поставили роспись под документом, которую можно легко отозвать, а ваши жизни были связаны на духовном уровне под присмотром и с благословения всевышнего. И такую связь просто разорвать уже нельзя.