Разгадка тайны Стоунхенджа - стр. 16
Предваряя же будущие паломничества художников-романтиков к Стоунхенджу, этот противоречивый человек, многое открывший в хаосе руин и многое в нем затемнивший, восторженно признавался: «Для логического ума трудно вообразить более высокое наслаждение, чем прогулка среди этих величественных руин и их созерцание».
В водах Потопа и далях Эфира
В первой половине XIX века Генри Браун (с 1824 года он был куратором Стоунхенджа), размышляя над происхождением памятника, попробовал заглянуть гораздо дальше в глубь прошлого – в те времена, когда здесь не было ни кельтов, ни друидов. Но официальная история человечества была тогда так кратка, что он перенесся чуть ли не к Сотворению мира.
В своей книге «The Geology of Scripture» («Геология Священного Писания») он осторожно высказался о том, что каменные кольца Стоунхенджа были одним из древнейших храмов Земли. Его построили во времена Ноя – еще до того, как хляби небесные разверзлись и дождь, шедший сорок дней, стер обреченный мир. Праведники, спасшиеся в волнах, уже не помнили про Стоунхендж.
Стоунхендж в XIX веке
Попутно эта теория объясняла, почему так сильно разрушена юго-западная сторона Стоунхенджа. «Чтобы судить о воздействии вод Потопа, нам следует представить себе, что они извергались из недр земли, дабы подняться на ту высоту, которая, согласно принципу тяготения, была бы достаточна, чтобы обрушить их на страны, кои им суждено было поглотить… Воды Потопа надвинулись на Стоунхендж… с юго-запада».
Прошло несколько десятилетий, и мысли ученых, исследовавших Стоунхендж, вознеслись из глубин мировых вод в эфирную высь.
В начале XX века астроном Джозеф Норман Локьер (1836-1920), редактор журнала Nature, автор книг «Рассвет астрономии» (1894) и «Стоунхендж и другие британские каменные монументы» (1906), первым уверенно заговорил о том, что Стоунхендж использовался для наблюдений за звездным небом.
Джозеф Норман Локьер
Он так объяснял, как зародилась эта странная гипотеза о связи древней архитектуры и астрономии: «Так случилось, что в марте 1890 года во время краткого отпуска я отправился в Левант. Я поехал туда со своим хорошим другом, который однажды, когда мы посещали руины Парфенона, и снова, когда мы оказались в храме Элевсина, одолжил мне свой карманный компас. Любопытная ориентация фундамента Элевсина, открытого во время французских раскопок, была настолько поразительной и наводящей на размышления, что я посчитал разумным установить его координаты, чтобы определить, присутствует ли здесь возможное астрономическое происхождение направления, о котором я рассказал».