Разгадка 1937 года - стр. 16

Разумеется, семинария могла дать Сталину лишь то, что она могла дать. Возможно, что для него было бы лучше, если бы он еще в период своей учебы в духовных учреждениях имел возможность получить более углубленное и современное образование по ряду предметов. В то же время тенденциозность и ошибочность многих из комментариев по поводу семинарского обучения Сталина в значительной степени объясняются не только враждебностью их авторов к Сталину, но и их неприязнью к православной церкви.

Между тем в Тифлисской семинарии были свои положительные стороны для развития ума и стимулирования интереса к знаниям. Богословские занятия развивали память, умение глубоко разбирать тексты и логически рассуждать. Строгая дисциплина не слишком позволяла учащимся отвлекаться от занятий. Семинаристы, закаленные еще в духовных училищах на текстах богословской литературы, впоследствии без особого труда переваривали сложные философские и естественно-научные сочинения.

Даже суровые ограничения семинарии в отношении информации из внешнего мира имели свои положительные стороны, ибо заставляли учеников с такой жадностью осваивать знания, которая была немыслима для студентов вольных университетов. Любая книга, которая попадала к семинаристам, страдавшим от недостатка информации, любая публичная лекция, услышанная ими, становилась предметом их дотошного изучения, пересудов, споров, а потому ученики духовных училищ извлекали гораздо больше ценного из ограниченного объема информации, чем университетские студенты из тех интеллектуальных богатств, которые им предлагали преподаватели.

Впрочем, даже недоброжелательные к Сталину авторы его биографий отчасти признавали положительные стороны обучения в Тифлисской семинарии. Английский историк Алан Баллок считал, что «благодаря этому обучению Сталин развил феноменальную память, что ему весьма пригодилось в его дальнейшей деятельности». Д.Д. Волкогонов снисходительно допустил, что «как и любое знание, богословие, вопреки сложившемуся у нас представлению, несет немало полезной информации: исторической, социальной, нравственной». А. Улам же решительно опровергал мнение Троцкого, который, по его словам, «изображал Сталина почти как неграмотного человека». Подобные заявления, подчеркивал А. Улам, «игнорировали то обстоятельство, что семинария дала ему немалые знания: он должен был изучать латынь, греческий, церковнославянский, а также русскую историю и литературу».

Хотя, возможно, Горийское духовное училище и Тифлисская семинария плохо подготовили Сталина к изучению германской философии, нет сомнения в том, что в этих учебных заведениях он хорошо изучил православие, которое в то время являлось основой духовной культуры Грузии и значительной части Российской империи. Как всякий православный христианин Сталин, привык к культуре самоограничения, закрепленной в постах и иных требованиях к поведению верующего. Как всякий православный, он освоил культуру исповеди, в ходе которой человек дает отчет и моральные оценки всем своим поступкам. Сталин приучился внимательно и критически взвешивать свои действия. Как семинарист, готовившийся стать священником, он научился требовать того же и от окружающих его людей. Язык православных проповедей, манера общения священника с паствой оставили на Сталина неизгладимое впечатление до конца его жизни. Поэтому ему было гораздо легче найти понимание с подавляющим числом людей России, воспитанных в православной традиции, чем Троцкому, Каменеву, Зиновьеву и многим другим, далеким от Русской православной церкви.