Разгадай меня - стр. 27
— Видимо, нет, — кивает собеседница.
А будет забавно, если слушок разрастется. Невинный подкол с психологом же разросся.
Через двадцать минут невинной болтовни ни о чем мы возвращаемся в офис почти подружками! По крайней мере, Света ведёт себя именно так: берет меня под локоток, задорно смеётся над моими шутками и предлагает не стесняться, обращаться к ней по любым вопросам. Что на чисто девичьем означает: я жажду больше сплетен, звони в любое время дня и ночи!
Мы тепло прощаемся на ресепшене, и я легкой походкой возвращаюсь на рабочее место. Уже на подходе я слышу, как разрывается мой рабочий телефон. Черт, я забыла включить переадресацию звонков! Но хуже всего не это, а колотящий с той стороны в дверь Рижский...
11. Глава 10. Ромашка не поможет
Рижский
Желание убивать сопровождает меня по четкому графику: с понедельника по субботу, с девяти до «как придется».
Я пробовал йогу, Тенотен и ромашку. Работает только последнее и то, если ее в тебя заливает фигуристая мулатка, поглаживая по голове. Держать такую в штате дорогущее удовольствие, должен признать. Про сплетни и говорить не приходится, уже двух помощниц пришлось из-за этого сменить.
И пусть красивая Аврора уволена вследствие потери своей эффективности еще месяц назад, найти толкового секретаря все еще не удаётся. Последняя вообще… без комментариев.
Зная ее подружку, розоволосую Барби, тяготеющую к лазанью по балконам, ожидал совершенно не этот затянутый в мешок синий чулок. Хотя язычок у неё, надо признать, острый, как и у подружки. Но глаз не радует от слова совсем. А это один из важнейших критериев, ибо эстетическая сторона вопроса для меня чуть ли не первостепенная. Не потому, что совмещаю приятное с полезным и прямо на рабочем столе, а исключительно из-за тяги ко всему прекрасному. Так бизнес и построил.
Но беглого взгляда при первой встрече хватило, чтобы вынести диагноз: эта не комильфо. Повторно изучать желания не возникло. До сего момента.
Безымянная помощница стоит, раскачивается с пятки на носок, нетерпеливо сопя, чем сбивает с работы. Закрываю верстку каталога и откидываюсь в кресле. Глаза устали и болят, спину начинает щемить, ещё немного и можно будет заказывать пояс из овечьей шерсти и припарки на меду. А там и потянется: поближе к земле, Малахов лучший доктор, и молодежь нынче совсем не та пошла… Старость.
Перевожу взгляд на синий чулок, мельком обвожу ее неприметное лицо, вечно завешанное волосами, прямоугольную фигуру в безразмерном чехле и уже собираюсь распять за хреновое выполнение обязанностей, как глаза цепляются за яркое пятно. Там, где ткань над коленом чуть приподнимается, когда она встает на мыски, глаза жжёт два расплывчатых пятна. Очень, очень напоминающих лапу и нос так искомого мной зверя. Той рыжей лисы, что озорно выгибается от самой коленной чашечки до бедра. Яркой вертихвостки, которую я исследовал губами и пальцами часы напролет.