Разгадай меня - стр. 15

Света улыбается мне, но как-то подозрительно жалостливо. И я напрягаюсь еще больше.

Руки немного трясутся в ожидании нашей второй встречи. А что, если его озарило и он меня вспомнил? Или узнает сейчас? Притвориться, что я не знаю о чем вообще речь и уйти в отрицание до победного? Тактика для трусов, да-да.

Ввожу пароль от компьютера, изучаю приветственную заставку, нервно постукиваю пальцами по столу. Кристально чистому, надо признать, столу. Никаких тебе цветастых стикеров или разбросанных бумаг, сплошная стерильность: холодное серое дерево, органайзер для бумаг, монитор, клавиатура, мышь. Чертов педант.

— Света! — гремит над головой.

Поднимаю глаза и упираюсь взглядом в сосредоточенное лицо, что-то высматривающее на своем телефоне. Мягкие кудри — я помню, помню их наощупь, и как забавно они торчат, стоит немного извалять этого мужчину на полу — снова зализаны назад. Веселые синие глаза почти черные, сосредоточенные. Все лицо словно состоит из углов: острое, непроницаемое.

— Агния, — тихо произношу я.

— Да, точно, — на секунду отрывает взгляд от экрана. — Подружка Барби, — и тут же утыкается обратно, даже не заглянув мне в глаза. — Назначь встречу с отделом рекламы на десять двадцать, скажи, пусть Георгиева захватит вазелин или красивые цифры по охвату, — тук, тук, по экрану андроида. — Посмотри на сколько записан Федоров, перенеси его на завтра на вторую половину дня и пусть притащит с собой свои корявые исходники.

— Тоже с вазелином? — дурацкий, дурацкий язык.

— Лучше с жертвоприношением, иначе платой возьму его голову, — тут же отвечает шеф и наконец, удостаивает меня продолжительным взглядом с прищуром.

Я вся подбираюсь и распрямляю спину. Смотрю прямо ему в глаза, совершенно не чувствуя страха быть узнанной. За последние несколько секунд я совершенно очевидно осознала: это не тот человек, с которым нас ненароком свела судьба. Передо мной был разыгран спектакль в трёх действиях, а я купилась. Таких как я у него, очевидно, вагон и маленькая тележка с тележками. А может и целый флот потонувших кораблей, что шли на дно сраженные харизмой, острым языком и синими океанами.

Это герой не моего романа. И ему никогда им не стать.

Он смотрит на меня с холодной прямолинейностью несколько секунд, а затем изгибает один уголок губ слегка вверх.

— Сработаемся, — говорит он и снова погружается в мир своего идиотского телефона.

Скрывается за дверью справа от меня. Я выдыхаю.

Это вряд ли. Ведь я всегда буду помнить о его сказочном мудизме, а он никогда так и не узнает меня.

Я без труда нахожу контакты людей, которых, судя по всему, скоро ждёт порка, и передаю им слова, сказанные шефом. И если Георгиева, начальник рекламного отдела только тяжело вздыхает в трубку, то тот самый Федоров с кривыми исходниками, чтобы это не значило, без конца повторяет "черт, черт, черт" мне в трубку, не давая ее повесить.