Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой - стр. 65
От этих ребят мы получили первые сведения о гражданской войне, почувствовали ее вкус. В течение ноября признаки приближения новой битвы стали более заметными. На всех стенах появились революционные лозунги, написанные красной краской, а в расположенных ниже уровня Психико районах Афин начались беспорядки и вооруженные столкновения. Довольно скоро шум сражения начал распространяться, достигнув и наших высот. Мы стали получать и реальные «боевые подарки», вроде шальных пуль и осколков снарядов. Когда в военные действия вмешалась британския авиация, выстрелы стали более целенаправленными – стреляли по всему, что двигалось. У детей нет чувства страха, поэтому мы собирали эти «сувениры» еще горячими и создавали довольно впечатляющие коллекции. Считалось, что, у кого осколки горячее, тот и выиграл соревнование.
Вскоре британские войска предприняли наступление против партизан, расположившихся в окопах и укрепленных пунктах вокруг нашего дома. До начала операции священник нашего прихода Св. Димитрия, отец Иаковос, обошел весь район, предупреждая, что ожидается артиллерийский обстрел. Мы ему не поверили, однако мама сказала, что мы укроемся в подвале. Отец в это время прятался у родственников, потому что партизаны разыскивали его и некоторых других жителей Психико, чтобы арестовать их как классовых врагов. По всему нашему району рыскали патрули ОПΛА (т. н. Организации защиты народной борьбы)[54], военизированной структуры типа советской ЧК.
Я хорошо помню, как такой патруль явился к нам. Он состоял из четырех человек, которые потребовали предоставить им отца, а узнав, что его нет на месте, начали обсуждать, что «надо брать женщину». На наше счастье, в какой-то момент они взглянули на меня и мою сестру и махнули рукой. Тогда самый молодой из патрульных положил руку на дверцу комода, где, как я знал, лежали все наши ценные вещи, и попытался открыть ее. И тут я в первый раз в своей жизни выступил в защиту интересов семьи: «Оставь, это закрыто на ключ». Юноша покраснел, и патруль засобирался восвояси. По прошествии лет я понимаю, что, если бы наши ценности были тогда реквизированы «чекистами», нам пришлось бы очень туго в последующие несколько лет.