Раздолбай - стр. 10
– Привет, красавица. Скучала по мне? – Соня подобрала Симу, поцеловала ее в мордочку и понесла в комнату.
Взрослые работали, а старшая сестра давно съехала, чтобы не пересекаться с отчимом.
– И что мне делать, чтобы помочь Ромке? А, Сима? – Соня села в кресло, положила кошку на колени. Та свернулась уютным клубочком и тут же замурчала, требуя поглаживаний. – Может, позвонить нашему общему другу? Как думаешь?
Сима фыркнула.
– Лёня в лагере, но вдруг возьмет трубку? Попробую? – Соня взяла смартфон устаревшей модели, выбрала контакт и позвонила.
– Сонька! – обрадовался Нестеров. – Чего звонишь? Соскучилась?
– Можно и так сказать. Как работа?
– Отлично. Мне даже заплатят, представляешь? – Лёня засмеялся. – Тут вообще классно: свежий воздух, песни у костра, зефир…ну, он не всегда есть, но когда есть, тогда вообще шик!
– Ты что-нибудь слышал из последних новостей? – спросила Соня. Желудок сжался комком в ожидании.
– Нет. А что-то случилось?
Соня сглотнула. Сказать о проблемах Ромы означало испортить настроение Лёне. Умолчать об этом – шокировать Нестерова позже.
– Рома очень по тебе скучает, – сказала она, не решившись признаться. – Он тебе не звонит, чтобы не мешать. Но ты все же набери его, ладно? Он себе от нечего делать даже работу нашел.
– Ромка-то? Работу? Я думал, этот лоботряс никогда работать не захочет, – хмыкнул Лёня. – Ладно, раз уж ты так просишь.
– Только не говори ему, что это я попросила. Скажи, что тоже соскучился. Сможешь?
– Позвонить-позвоню, но таких признаний делать не буду. Как-то слишком по-гейски звучит. Сонь, я бы еще поболтал, но раз ничего срочного, я пойду. Созвонимся позже, идет?
– Идет.
Скрип поворачивающегося ключа в двери был для Сони самым страшным звуком. Ее тело тут же напрягалось, в голове переплетались мысли. Иногда первой приходила мама и она могла дышать спокойно еще пару-тройку часов. Но когда первым возвращался отчим, дома начинался хаос.
Он невзлюбил падчерицу с первой встречи, еще когда они с мамой не были женаты. Он притворялся перед ней и старшей сестрой, что любит детей, всегда угощал их сладостями, но стоило Соне остаться с отчимом наедине, как он шептал ей всякие гадости, делал едкие замечания, щипал за щеку, плечо, бок.
После женитьбы он почувствовал себя хозяином дома и постепенно стал грубо высказываться в присутствии сестры и жены. Поначалу он делал Соне выговоры только за дело, а когда все к этому привыкли, начал приставать к ней чаще. Ругал за четверку, за испачканную одежду, когда ее облили грязью из осенней дорожной лужи, крепко стягивал растрепанные волосы в хвостик на затылке, отчего у Сони слезились глаза.