Раздевайся, мышка - стр. 28

В очередной попытке отстраниться я кладу руки на его мощный торс, но он будто не чувствует никакого сопротивления. Наоборот, притягивает меня еще ближе. Дышит в шею, проводит по ней языком и я натурально чувствую как удары его сердца отдают эхом в моей груди. А если учесть, что он и дышит как паровоз, то я начинаю всерьез беспокоиться о его здоровье. Как бы он вслед за отцом не отправился в больницу…

Видимо, проблемы с сердцем — это у них наследственное.

Впрочем, мое сердце тоже как-то странно барахлит. Потому что когда он, наконец, убирает свой влажный язык с моей шеи и хрипло произносит “такая вкусная мышка”, оно заходится в самом настоящем приступе тахикардии.

— Вы… вы извращенец, — безрезультатно молочу кулаками его грудь.

— Чего это? — возмущается он. — Извращенцем я бы был, если бы не хотел тебя. Как можно вот это не хотеть-то?

При этих словах его рука нагло ползет вверх по моему бедру и несмотря на то, что я с силой пытаюсь свести ноги, останавливаться, кажется, не собирается.

— Не надо! Пожалуйста, — шепчу я, уверенная, что никакие мольбы этого зверюгу не остановят.

Но на мое удивление его рука тут же замирает и он вкрадчиво интересуется:

— Ну чего ты боишься, мышка? Я же вижу, что ты тоже меня хочешь!

— Неправда, — слабо возмущаюсь.

— У тебя мурашки — раз, — он демонстративно загибает один палец.

— Это от страха.

— Соски торчат так, что дыры в моей кофте скоро просверлят, — он загибает второй палец.

— Это от холода! — возмущаюсь я, вспыхивая как факел.

— Дышишь часто, — в ход идет третий палец.

— Вы меня взяли в заложники и не отпускаете. Я перепугана до смерти, — упрямо заявляю.

— Интересно, что ты скажешь на это? — ехидно интересуется он и неожиданно подается вперед.

Как и с ногами раннее, я честно пытаюсь сжать губы, но видимо, мое тело решает окончательно подставить меня, потому что стоит его языку нахально толкнуться в мой рот, как тот послушно раскрывается и принимает его внутрь. От неожиданности, разумеется.

Я моментально проигрываю эту битву и позволяю нашим языкам сплестись под его безумным напором. Сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет из груди, а в ушах бешено молотит пульс.

Это далеко не первый мой поцелуй, но почему-то сейчас мне кажется, что все что было до этого — не считается. Так меня еще никто не целовал. Детские игры с ровесниками закончились и сейчас я имею дело с настоящим мужчиной. Зверем. Он доминирует, полностью контролирует ситуацию и, кажется, даже не собирается останавливаться. Я громко ахаю, впиваясь ногтями в ткань его футболки, но почему-то позволяю ему неистово себя целовать.