Разбойник - стр. 13
– Окстись. Впервые вижу, – замахал руками ватаман.
– На ладони глянь, – зашептал на ухо князю Кузьма. – Мозоли видишь?
– И что? – не понял Андрей.
– А то! Лук он в руках чаще держит, чем сиськи своей бабы, – прошептал Кузьма. – Тать это. Ей-богу тать.
– Это ничего не доказывает, может, у него и бабы-то нет, – возразил Андрей.
– Я с купцом потолковал, – продолжал спорить Кузьма. – Так вот, он говорит, что впервые видит этого ватамана.
– А что раньше купчина молчал? – Андрей невольно повысил голос.
– Так мало ли что. Может, его недавно ватаманом выбрали, – развел руками Кузьма.
Вострый кнут наблюдал за Андреем с ехидной ухмылкой на губах, но борода скрывала это. Как же, такой удачливый князь, все у него ладно получается, и так сел в лужу! Товар потерял, людей у него побили…
– Значит, так, – Андрей прервал препирательства Луки с казачком. – Или ты забираешь, что даем, или… – Андрей сделал паузу. – Отвезем тебя с твоими людишками на суд к князю…
– Наместнику. Он в старой Резани сидит, – перебил князя Кузька, самый младший из троицы боярских детей. За что моментально схлопотал крепкую затрещину от старшего брата.
Это вызвало веселый смех дворни, собравшейся вокруг Андрея, что разрядило обстановку. Повесить казачка на основании только лишь одних подозрений Луки Андрей не вправе. Вина не доказана. Князь своей волей мог вершить суд только над пойманными с поличным, а так… какие-никакие, а законы на территории княжества действовали. Поди, потом объясняйся с великим князем.
– Уговорили, – согласился ватаман с предложением, что вызвало у дворни новую волну хохота.
Заночевали тут же. Вострый кнут вытащил из своей котомки черную рясу, накинул поверх доспеха и всю ночь, на пару с Ерофеем, читал молитвы за упокой убиенных рабов божьих. Перевоплощение воина в монаха не вызвало удивления у присутствующих, к такому повороту событий все отнеслись равнодушно. Лука на вопросы Андрея отмалчивался. Всякий раз, когда князь пробовал заводить разговор о воинах-монахах, он словно натыкался на каменную стену. Андрей в очередной раз плюнул, разговорить Луку не получалось, Кузьма же, когда Андрей завел разговор с ним, вдруг вспомнил, что у него есть срочные дела, и растворился в темноте ночи. Какие ночью могут быть дела?
Андрей попил горячего взвара, приготовленного Кузьмой, но все равно долго не мог заснуть, ворочаясь на шкуре. Спать приходилось в спартанских условиях, но он уже за год почти привык к таким ночлегам. Из ума не выходила ехидная усмешка Вострого кнута или, если хотите, отца Филарета. Вот как к нему обращаться? Отец Филарет или Константин Васильевич Вострый кнут. Судя по отчеству, не из простых, родовит боярин.