Разбитые судьбы - стр. 22
Другие работники зашушукались между собой.
– А я ещё работу тебе предложила, – продолжила она, разглядывая меня с упреком. – Ты ввела меня в заблуждение своим отношением к старикам.
Покачивая головой, она вышла. Остальные остались стоять, глядя на меня с презрением.
Мои плечи поникли. Стало обидно от несправедливости и мерзкого обвинения, которое на меня повесили. Я не стала ничего им говорить или объясняться. Понятно, что они поверят своей коллеге, а не кому-то вроде меня с клеймом уголовницы.
Минут через двадцать прибыли полицейские, забрали меня и Эмелию в участок. Там она, не стесняясь, продолжала врать и давать показания. Очень красочно и уверенно рассказывала, что я украла ее кошелек. Ненадолго я усомнилась в себе.
Может, у меня провалы в памяти или я страдаю лунатизмом и действительно обокрала бедную женщину?
Когда очередь дошла до меня – я дала показания, но они не особо волновали полицейских. Видела, как офицер скептически смотрел на меня, когда я заявила, что ничего чужого за всю свою жизнь ни разу не брала.
Мне задали пару вопросов и отправили в камеру. Офицер предупредил, что сообщит обо всем моему куратору. Мою дальнейшую судьбу будут решать с Рустамом.
– Кажется, тебе очень нравится за решеткой, – неожиданно звучит голос Рустама в помещении.
Я увожу взгляд от потолка и смотрю на него. Он стоит у входа в изолятор и смотрит на меня, нахмурив густые брови. Резко встаю со своего места. С тех пор, как меня здесь закрыли, я с ужасом ждала его появления. А сейчас при виде него меня одновременно охватывает радость и злость.
– Это становится некой традицией, – прошагав вперед и остановившись у решётки, произносит он. – Вызволять тебя из камеры, – поясняет, встретив мой вопросительный взгляд.
Насмешка и ирония в его голосе убивают мои последние нервные клетки.
– А я не просила об том! – огрызаюсь я.
Сажусь обратно и скрещиваю руки на груди. Я вновь злюсь сама на себя, но не сдерживаюсь и срываюсь на Рустама:
– Вызволять меня из камеры – это ваше добровольное хобби. Не нужно упрекать меня в этом!
Меня возмущает, что, даже будучи одетым в простые светлые джинсы и клетчатую рубашку, он выглядит очень представительно. От него пахнет дорогим парфюмом – я слышу нотки мускуса и амбры. От меня же несет бомжом, который продолжает храпеть рядом.
– Да, благодарить ты не умеешь… – произносит Рустам спустя пару секунд. – Жду тебя на улице.
Как только он выходит, появляется полицейский с ключами. Открывает мне камеру и велит выходить. В участке, перед тем как уйти, меня просят подписать документ. Я расписываюсь и прижимаю к себе рюкзак, который мне возвращают. Выхожу и чувствую облегчение, когда прохладный воздух касается лица.