Разбитое зеркало (сборник) - стр. 56
– Старшина группы разведки Охворостов, – представил медведя Горшков, и тот в коротком ленивом движении приподнял одну руку. – Поскольку товарищ Охворостов – человек в полку очень уважаемый и все к нему относятся с большим почтением, то обращаемся мы к нему только по имени-отчеству… Егор Сергеевич, и только так. С ним – самый знающий человек в артиллерийском полку, наш переводчик Игорь Довгялло, прошу любить и жаловать, – представил старший лейтенант второго разведчика, и тот так же лениво и коротко приподнял одну руку. Старший лейтенант огляделся. – А где Соломин, что-то не вижу… Куда подевался?
– В деревню ушёл, харч получать, – готовно пояснил Арсюха.
– Харч – дело серьёзное, – сказал старший лейтенант Мустафе, будто тот сам не знал этого, – если вовремя не ухватишь котелок с кулешом за горячую дужку, голодным останешься. – Горшков огляделся вновь, хлопнул ладонью по боку. – Кота не вижу.
– Здесь он, – по-ребячьи шмыгнув носом, доложил Арсюха, – мышь углядел, поймать хочет. – Позвал громко: – Пердунок! Каша на подходе! Не зевни, не то без обеда останешься!
Сено зашуршало громко, наверху отделился пласт и сполз вниз, в следующее мгновение из-под сапог старшины вылез крупный лобастый кот с редкостными зелёными глазами, похожими на изумруды. Состоял он их трёх больших пятен, будто бы сшитых друг с другом: рыжего пятна, чёрного пятна и неровного, словно бы с обкусанными краями, белого – впрочем, белым это пятно можно было назвать с натяжкой, скорее, это было тёмно-серое пятно извозюканное, с прилипшими остьями сена. Мыться кот не любил, если его тащили к воде, орал так, что крики его были слышны даже на немецкой стороне и оттуда немедленно открывали артиллерийский огонь, поэтому разведчики решили вымыть кота, только когда он превратится из трёхцветного в одноцветного, но миг этот почему-то не наступал: то ли кот втихаря совершал где-то самостоятельные помывки (утреннее облизывание самого себя не в счёт), то ли волос его, бывший когда-то белым, высветлялся сам по себе.
– Вот он, явился, не запылился, – объявил старший лейтенант. – Пердунок собственной персоной. Знакомься, Мустафа!
– А почему вы его прозвали Пердунком? – спросил Мустафа.
– Это тебе Арсюха объяснит. Он над котом командир. – Старший лейтенант поправил на голове пилотку. – Пойду доложусь, что прибыл. Заодно и Соломина подгоню. – Горшков лихо, будто спортсмен на областных соревнованиях, перемахнул через калитку и исчез.
– Ну что, Мустафа, – старшина неторопливо поскрёб ногтем темя, – с прибытием тебя в прославленную боевую часть.