Разберемся! - стр. 2
Мне довелось видеть и слышать интересную затею – концерт, где песни Цоя звучали в обработке для симфонического оркестра. Их энергетическая мощь и мелодическая красота, подкреплённые симфонической затейливостью, доказывали – это музыка. Стихийная одарённость Цоя несомненна, другое дело, что был он «мальчик Самоделкин», дилетант, самоучка и, конечно, когда от квартирников и камерных рок-концертов шагнул без паузы в лютое профессиональное существование и тысячные залы, нагрузка на нервную систему была чрезвычайной. Ведь он только-только из подростка стал юношей, осваивал взрослое существование – что, кстати, доказывает выставка его рисунков.
По большей части это забавные почеркушки с красными квадратными человечками по типу комиксов, сделанные легко и беззаботно, с детской безмятежностью. В жизни Цоя, выросшего в полной семье, окружённого друзьями, не знавшего неразделённой любви, не было решительно ничего трагического. Но на последнем этапе жизни и в эти детские рисунки стали проникать ноты тревоги, какие-то одинокие фигуры, чёрные пятна, круто взмывающие самолёты и мчащиеся автомобили. Песни же Цоя начиная примерно с 1986 года вообще резко порывали с миром милых восьмиклассниц и алюминиевых огурцов на брезентовом поле, которые резвились в его ранних текстах.
Речь пошла о судьбе тех, «кому умирать молодым». О чистых и гордых юношах, живущих не в советских новостройках, а на планете Земля под светом звезды по имени Солнце. Когда Цой впервые исполнил «Группу крови» (на рок-фестивале 1987 года), публика была в растерянности, не видела и следа прежнего Цоя, не знала, как и реагировать, – говорю как свидетель, я на том фестивале была. (Цой мне нравился всегда и всякий, но таким ровным, спокойным нравлением, вы уж извините, я фан Кости Кинчева.) Существует мистическое объяснение этому превращению – его как-то озвучил Борис Гребенщиков, сказавший примерно следующее: с Виктором работал очень сильный демон. То есть в способного паренька вселился некий древний дух, диктовавший ему песни о своём пути и своих чувствах, оттого сделался столь чеканным облик Цоя и так кардинально изменился голос (стал гораздо ниже, стал гулким, словно шёл через некую трубу). Демон этот пел о своей фатальной командировке на Третью планету в земном облике, и его опыт сражений и подъёмов-падений значительно отличался от бытования одарённого ленинградского мальчика из рок-клуба, выучившего на гитаре целых три аккорда.
А если без мистики – пред нами случай скоростного жизненного и творческого взросления в эпоху перемен. Был запрос на героев – вот и встали в середине восьмидесятых герои, из ничего, на ровном месте, фантастическим образом. Герой – это всегда запрос времени, а коли запроса нет, то потенциальные герои чаще всего превращаются в шутов…