Райский уголок - стр. 33
– Ты прямо как наша собственная маленькая внучка, – сказала она.
Они ждали на улице, пока я влетела в школу, отметилась как опоздавшая и выскользнула обратно в ворота. Ужасная глупость, и я всерьез бесилась.
В «Райском уголке» Матрона поблагодарила меня и сказала, что она очень обязана, а потом, уже отъезжая, прокричала в окошко: «Присматривай за Грейнджер».
Я открыла ежедневник в кухне, чтобы взглянуть, что Матрона имела в виду насчет мисс Грейнджер.
Скрытая кровь+++ черный стул. Возбужд, реф. Питание. Ближ. родств. проинформированы по тел.
Я спросила сестру Хилари, что это значит.
– Она кончается, – шмыгнула носом Хилари.
Сейчас все кажется совершенно очевидным, но в тот момент я не совсем поняла, о чем это она. Но переспросить не решилась. Весь день я то и дело наведывалась в женскую палату взглянуть на мисс Грейнджер.
Предлагала ей глоток воды, промокала лоб салфеткой, рассказывала обо всем хорошем, что могла припомнить. Мама говорила, что старики любят, когда им читают или разговаривают с ними, особенно когда умирают или почти умирают, – что это успокаивает и почти так же хорошо, как колыбельная.
Поэтому я разговаривала с мисс Грейнджер просто на всякий случай. Рассказала ей про Джеки Коллинз, бывшую ученицу мисс Тайлер, которая написала бестселлер, некоторые из сестер его читали, и им понравилось. Я нашла эту книжку и прочла ей отрывок:
– Ладно, прости, что заговорил об этом. Я просто не понимаю, зачем тебе эта чертова карьера. Почему бы тебе не…
– Почему бы мне не что? – холодно перебила она. – Все бросить и выйти за тебя замуж? А что мы, по-твоему, будем делать с твоей женой и детьми и прочими семейными хитросплетениями?
Он молчал.
– Послушай, малыш, – ее голос потеплел, – я же ничего от тебя не требую, так почему нам просто не забыть обо всем этом? Ты не принадлежишь мне, я не принадлежу тебе, и так оно и должно быть. – Она подкрасила губы. – Я проголодалась. Пообедаем?
Дальше стало немножко игриво, и я принялась болтать о том о сем. Рассказала, что Матрона уехала на экскурсию на фабрику «Витабикс» и что я не люблю «Витабикс», после того как съела этих хлопьев с подкисшим молоком. И почему-то я призналась ей, что мое любимое слово – Лондон.
– Лондон, – сказала я. – Лондон.
И тут она открыла глаза, и меня осенило, что, наверное, Лондон – единственное слово, которое она поняла за весь день.
– Лондон, – повторила я. – Такое красивое слово, и волнующее.
Перед самым концом дежурства дела приняли плохой оборот. Я поняла это, уже стоя в дверях. Она дышала, но будто только вдыхала, а выдоха не было. Я постояла немного, она вдохнула… а потом ничего, только булькающий звук… а потом еще вдох… и опять.