Райский плод - стр. 12
– Так себе идея, если честно, – сказал он. – Наташа, давай будем рассуждать логически. Шансов на то, что именно наша девочка станет олимпийской чемпионкой, крайне немного. Пробуются тысячи, наверх пробиваются единицы.
– А если она – как раз такая единица? – упрямо спросила Натка.
– Даже если и так. Ты готова обречь нашу ласточку на ежедневный тяжелый труд? Такой тяжелый, что, наверное, даже с шахтерским не сравнится. Регулярные многочасовые тренировки, падения, травмы, жесткий тренерский контроль. Это они с виду такие красивые и нарядные, а на тренировках орут на детей так, что мало не покажется. И унижают, а может, даже и бьют. И ради чего это все? Отказ от нормального детства. Ради того, чтобы через десять лет нечеловеческих усилий тебе дали неизвестную таблетку, которая в одночасье разрушит всю твою жизнь?
– Можно подумать, что вся жизнь фигуристов – это какой-то сплошной ужас, – пробормотала Натка.
– А ты считаешь, что это сплошной праздник? Так нет, должен тебя разочаровать.
– Так что же, и спортом не заниматься?
– Почему? Заниматься, но если тебя интересует мое мнение, то я – за командные виды. Хотя бы то же синхронное плавание. Там человек никогда не остается один на один с тренером. Не зависит от него и какой-то таблетки. Там рядом с ним команда. Это и к будущей жизни гораздо лучше готовит. Нет ничего хуже, чем единоличное стремление к победе. Тем более, как показывает практика, отобрать ее совсем нетрудно. Победу эту. Раз, и нет у тебя награды, ради которой ты столько лет во всем себе отказывал. Олимпийскую медаль отобрать, а вместе с ней еще пару-тройку, за компанию, так сказать, – это тебе не лишение водительских прав. Нет, я против, чтобы мы отдавали Настю фактически в какое-то рабство.
Просто так сдаваться Наталья Кузнецова не любила.
– Это мы еще посмотрим, – сказала она, заканчивая разговор. – Костя, ты уложи Настеньку спать, а я пойду Лене позвоню. Она сегодня в консультацию ходила. Надо узнать, что там к чему. Кстати, ты Миронову позвонил?
– Нет, Лена же запретила.
– Мало ли чего она запретила, – Натка всплеснула руками и с укоризной посмотрела на мужа. – Если ее слушать, так толку никогда не будет. Кость, ты-то понимаешь, что она не может проходить одна всю беременность.
– Она не одна. У нее есть мы.
– Да. Мы у нее есть, но женщине в таком состоянии нужен рядом близкий человек. Не сестра, не друг, не старшая дочь, а возлюбленный.
– Наташа, Лена не сказала, что готова помириться с Виталием, – осторожно напомнил Таганцев. Не понимал он особо в этих женских штуках, вот только судью Елену Кузнецову знал хорошо. – Ей четыре месяца понадобилось, чтобы просто принять решение рассказать нам о своей беременности. Не уверен, что она готова впустить его в свою жизнь обратно. В качестве возлюбленного.