Райдзин. Сияние - стр. 36
Прасковья Богдановна обратила внимание, что уходили гости без спешки, не сильно торопясь. Над дверьми выхода между тем загорелись таблички навигации, и после объявления прозвучал громкий и неприятный звук сигнала к эвакуации. Женщина осмотрелась по сторонам. Окружающая картина никак не изменилась, размытая пелена купола на арене все так же спокойна, вновь став серой, мглистой – тьма из-под купола ушла.
Вот только предчувствие говорило Прасковье Богдановне, что дело плохо, а предчувствие неприятностей ее никогда не обманывало, так что она привыкла ему доверять. Поэтому уже бежала в проходе между рядов кресел, направляясь к ближайшей двери выхода. Так как расположилась Прасковья Богдановна в сторонке от основной группы зрителей, которые проходили в другую дверь, то и на лестнице оказалась одна. Не совсем одна – Павел Иванович забежал следом за ней.
Столь неудачное соседство ее подстегнуло, но именно лишняя спешка послужила причиной неприятности – один из каблуков (индивидуальный пошив, каблуки на сантиметр длиннее максимально установленных нормативов внешнего вида) подломился. Прасковья Богдановна взмахнула руками и рухнула с последних ступенек лестницы, растянувшись по площадке пролета.
Упала удачно – без ушибов, и уже пыталась подняться, подгоняемая страхом. Вызванным не сколько неясными причинами эвакуации, сколько нахождением с Байковым наедине. Схватившись за перила, она поднялась и собралась было бежать дальше вниз, но Павел Иванович – перепрыгивая по несколько ступенек, уже оказался рядом, прихватив ее за руку.
– С-сучка, ты ответишь!
– Паша, не время! – попыталась вырваться Прасковья Богдановна.
– Я тебя сгною, тварь!
– Боже, да сколько угодно, давай только уйдем отсюда!
Прасковья Богдановна вдруг поняла, что поторопились оба. Байков слишком рано начал угрожать, она слишком рано начала праздновать победу. Теоретически ничего страшного не происходит – ну не убьет же он ее здесь, но неприятных минут, похоже, не избежать. Тем более что Павел Иванович уже грубо дернул ее на себя и, обойдя, встал на ступеньках лестницы, преграждая бывшей любовнице путь. Прасковья Богдановна попыталась его оттолкнуть или сдвинуть, но Павел Иванович стоял крепко.
Прасковья Богдановна сглотнула. В детстве и юности ее часто били, по-взрослому, так что не впервой. Хотя радости, конечно, от перспектив она не испытывала. В голове мешались мысли, она не могла определиться что делать – или попробовать убежать, или разыграть истерику с мольбой о прощении.
– Ты не поняла, с кем связалась, шалава!