Рай и ад. Книга третья. Рассказы перенесших клиническую смерть - стр. 6

И когда они закончили этот танец, один из них, который главный, такой говорит: «ну что, приступим?» И меня потащили. Я очутилась, как тоннель такой, и много-много людей идут в одном направлении. И я от безвыходности стала искать защиту. «Мама! Мама!» – я в этой толпе стараюсь найти… то есть, это чувство матери, которая хранит нас с самого детства. Вот. И защиты, как таковой, у меня там не было. Я была под властью вот этого зла, то есть, я признала там свою немощность, там, свою беспомощность, и что меня, значит, ведут в этом потоке. Вот. Это были души людей, я так понимаю, что… и я потом увидела там потом, как бы, отдельные камеры такие. И там идут, как бы, пытки за грехопадения.

Я попала, где были блудницы. То есть, у меня были связи с мужчинами, когда я развелась со своим мужем. Вот. И это был такой, наверное, самый главный мой грех, что, когда я приняла решение не выходить замуж, а жить свободной жизнью. И, то есть, я, когда увидела вот это насилие… То есть, человека судят по его греховности. Вот, насколько ты грешил в своей жизни, как ты грешил, вот так там с тебя спрашивать и будут. Все по этой силе. То есть, если ты делал маленький грех, то тебе там будет в сто раз больше за него же.

То есть, когда я увидела, как издевались над этими… значит, там кровь, месиво вот это, это очень страшно. Я говорю: «вы что делаете? Это же люди!» А они еще надо мной усмехнулись, говорят: «да ты вообще молчи, сейчас дело до тебя дойдет». И я стала понимать, что это ужасное место. Вот. И я стала понимать, что какое-то возмездие идет. Но как оттуда выбраться, где искать помощь и спасение, я не понимала. И все время, с каждым шагом, когда я шла все дальше, дальше, такой, знаете, такой крутящийся, все время вращающийся огненный шар идет прямо на меня и такое чувство, что сейчас он меня сожжет. Но он так, раз (показывает), и мимо пролетает. Мне так, раз, и легче становится.

Потом, когда они уже водили меня по этим… я многому еще объяснение дать не могу, что это было, как бы, но, потом вот, когда они сказали, дело дошло до меня, они мне стали показывать все мои грехопадения. То есть, первая комната, как бы, комнаты так передвигают, первая комната, значит, забитая стеклотарой. То есть, сколько я выпила за свою жизнь, у них все подсчитывается. То есть, вот, смотри, вот это вот выпивка, сколько бутылок пустых ты после себя оставила.

Я еще удивляюсь: «это все я?» Потом другая. Я начинаю постепенно понимать, в каком дерьме я жила. То есть, начинает в то же время такое обличение приходить. Потом, вот эта комната с мужчинами, эти фотографии, значит. Я такая думаю… ну, они мне еще такие говорят: «вот, Виталя, хороший парень, умер». Я думаю: «какой же хороший, такие дела делал на костях людей», – думаю. То есть, начинает приходить осознание, с какими людьми я общалась. То есть, люди, которые никогда не знали Бога. То есть, они, как говорится, жили в вечном зле, и я, как бы, была к ним духовно пристегнута. Вот.