Равнодушные - стр. 41
Но в голове крутились тысячи разных «но»: мы с ним впервые наедине, и он уже такое себе позволяет? И считает, что я тоже должна воспринимать как должное?
Или, все же, Максим поверил в нашу горячую взаимную любовь, которая была до нападения, и теперь ведет себя так, как вел бы с любой другой, раз она вроде как его пара?
Или это вообще проверка меня на искренность? Попытка вывести на чистую воду?
- Не переживай, Марин. Я не перейду за рамки. Ничего лишнего не сделаю. Просто… - Он как-то странно вздохнул, прижимаясь губами к моей коже, вызывая новую волну приятной дрожи, которая никак не была связана с его словами. Просто невероятно здорово ощущать, как он ко мне прикасается…
Я затихла, застыла, ожидая, сама не понимая, чего больше: когда он продолжит говорить или же начнет целовать с того места, на котором остановился.
- Очень странно ощущать, знаешь? Я как будто никогда раньше тебя не трогал, даже вот так. Тело не помнит ни твоей тяжести, ни запаха, ни вкуса. Руками обнимаю — приятно, да. Но все это как будто в первый раз. Хотя сами движения — вполне привычные. Мне не нужно думать над тем, как правильно что-то делать, все происходит само собой…
В его голосе звучали нотки грусти, любопытства, разочарования… Я замерла, как тушканчик перед лицом опасности: бежать нельзя, лучше притвориться столбиком. И покорно ждала момент, когда же Макс мне выскажет всю правду: потребует, чтобы призналась в своей лжи.
Надо было делать это сразу, с порога. Тогда было бы проще и легче, а сейчас уже очень сложно. Мне слишком понравилось, как у Севера получается быть ласковым и нежным. Это же невозможно сыграть! Ну, во всяком случае, я в этом уверена! Если в человеке мягкости нет, она ни за что не проявится вот так… Максим пропускал сквозь пальцы пряди моих волос, и даже как будто ими любовался.
- Максим, я… - Слова застряли в горле.
Так отвратительно было ощущать себя лживой дрянью.
Так упоительно — ловить его трепетное дыхание на своей коже.
- Не спеши. Я сейчас отпущу… Просто надеялся, что получится… Вспомнить хотя бы что-нибудь… - Теперь в его словах сквозила грусть и горечь.
- Не получится, Максим. - Перехватила его ладонь, которая уже легла на мое плечо и начала поглаживать снова.
Закрыла глаза: он поднес мою руку к губам, поцеловал костяшки пальцев, каждую, бережно, осторожно, спустился чуть ниже, к запястью.
В душе внезапно вспыхнула зависть к Янине, горькая, злая, обжигающая: наверняка, она-то все его ласки успела испробовать сполна. За них, наверное, можно и с ума сойти, и до последнего бороться. Я ее не пыталась оправдать, но начала как будто понимать. Самую малость…