Растрата - стр. 4
– Ага, – согласился для порядка Типсин. – Думаю, если забирать станет – возьму и отгоню самоходку от берега, пока ты с ним разговариваешь. Пусть-ка попляшет да покричит!.. Мне-то он ничего не сделает…
– Я те отгоню, – мирно пригрозил капитан.
– Вообще-то он вредный мужик! – поморщился моторист. – Искупать бы его разок, макнуть в Енисей…
Рогожников хотел сказать, что Савушкин парень ничего, справедливый и не злой, и он с ним в школе вместе учился и работал, но неожиданно почувствовал удовлетворение от слов рулевого. Давно его никто не защищал и не оправдывал. Даже адвокат, официальный защитник, даже мать и та постоянно говорит: «Ой, Илька, дура-ак, что же ты с семьей-то своей натворил, пошто разладил-то все? И ребятишки при живом отце сиротами ходят, и жена твоя не жена, а будто враг… Чего ты думал-то, когда по деревне за ней с ружьем носился? Башка-то у тебя на каком месте была?.. Она же не просто баба, а мать. Неужели и за мной бы гоняться стал?..» Илья благодарно взглянул на моториста и засунул окоченевшие от воды руки в карманы брюк. Васю Типсина никогда не трогали в Туруханске, ни на одной пристани в округе. Драчливые мужики попросту боялись его, а милиция, если моторист был выпивши крепко, не находила причин, чтобы отвезти его в вытрезвитель или на пятнадцать суток. Типсин вел себя мирно, как все люди большой физической силы. За три года, которые Рогожников плавал с ним, был один только случай, когда моторист подрался. Однажды они остановились на ночь возле маленького поселка на Енисее, и едва пришвартовались, как на палубу вломился мужик с пачкой денег в руке.
– Водки, – потребовал он. – Пять ящиков.
Водки в тот раз на барже не было. Везли сливочное масло и ящики с вермишелью.
– Водку гони! – не отставал мужик. – Или я тебя сейчас за борт кину!
– Вали отсюда, – добродушно посоветовал Вася. – Я спать хочу.
– Пошли на берег! – горячился мужик. – Я там тебя бить буду! А то утонешь еще…
– Не пойду, – сказал рулевой, – таких, как ты, мне трех надо…
Мужик ушел ни с чем, а Типсин завалился спать. Ночью его разбудили.
– Вставай, – сказал тот самый, жаждущий водки. – Я трех привел…
Типсин сошел на берег, но тут же вернулся.
– Что? – спросил встревоженный Рогожников, готовый бежать на помощь.
– Ничего… – проговорил Вася, укладываясь досыпать. – Одному дал, а все почему-то попадали…
С Типсиным плавать было надежно. Рогожников, кроме своих детей, жалел еще и его. Осудят, дадут срок, самоходка вместе с рулевым перейдет к другому капитану, которого усиленно сейчас искало начальство ОРСа. Прощай, надежный Вася Типсин!.. Когда дело Рогожникова ушло в суд, в конторе заговорили: дескать, давайте возьмем Илью на поруки, похлопочем, письмо напишем. Но вдруг разом, в один голос запротестовали все женщины, а их было большинство. «Нечего брать на поруки! – кричали. – Пусть знает, как жену с ружьем гонять! Распустились совсем! Им только дай слабину, так завтра и наши мужики за ружья похватаются… Пусть посидит, другим наука будет!.