Растопи мое сердце - стр. 41
Бессонов — «мужик»! Но лучше так: Бессонов — мудак! Тут никакие кавычки уже не нужны.
Закупив продукты, я принялась печь тортик, нарезать салаты и бутерброды. А вечером, когда девчонки подтянулись с вином, мы все это благополучно принялись уминать.
— Господи, Котова, ты просто фантастически вкусно готовишь! Умереть — не встать. А я и простую яичницу могу запороть, руки ведь из задницы растут, — вздохнула горестно Леся и засунула в рот последний кусок торта, умолкая и закатывая глаза в очевидном экстазе.
— Поддерживаю, — активно закивала Полина, — вот же повезет какому-то счастливчику отхватить такую хозяюшку.
— Так, девки, мы тут не пожрать собрались, вообще-то, — перебила поток восторженных охов и вздохов Кошкина.
— Нет? — нахмурилась Леся.
— Нет! Мы тут для мозгового штурма. А ну-ка все пригляделись к нашей Тае и узрели на ее лице высшую степень озадаченности этой бренной жизнью.
Все девчонки тут же перевели на меня заинтересованные взгляды, и я фыркнула.
— Лупу дать?
— Не надо. Лучше начинай рассказывать, — заявила Полина, доедая последний кусочек мяса по-французски.
— Ну... — помялась я.
— Что ну? У тебя случается приступ готовки на целую орду голодающих только в том случае, если наступает полный звездец, — покосилась Люба.
Она права. Ходить вокруг да около нет смысла, да и мне действительно необходимо взглянуть на ситуацию со стороны. И надо признаться, сама я это сделать не в силах.
— В общем, не видать мне работы, девочки, — призналась я, чувствуя, как отчаянно задрожал подбородок. А потому сразу же взяла бокал и за раз осушила его до дна. Жаль, алкоголь не умел решать проблемы физического характера, хотя и с душевными он так себе справлялся.
— Это еще почему? — нахмурилась Леся.
— Это потому, что Бессонов хочет за него слишком много, — всхлипнула я и дала знать Кошкиной наполнить мне бокал еще порцией терпкого вина.
— А много это?.. — осторожно уточнила Полина.
— Это секс. Или на худой конец... э-м-м... ну... ну вы понимаете! — да я даже произнести вслух это слово была не в силах, что уж говорить о том, чтобы сделать это в реале.
— Нет, не понимаем, — подскочила со своего стула Кошкина и принялась шарить по кухонным ящикам. — А что у нас попкорна нет?
— Люба! — гаркнула я. — У меня тут горе, если что! Жизнь рушится, мечты горят, а ты...
— Ничего не знаю, мне нужна пояснительная бригада и попкорн, — рассмеялась Кошкина, а я закатила глаза. — Ну давай же, Тая. Это же так просто. Скажи «ми».
— Ми, — проговорила я по буквам, не понимая, куда она клонит.
— А теперь «нет».