Рассвет закату вопреки - стр. 29
— Фааааай!
Воспоминание. Этот крик словно что-то включил.
Будто бы полыхнула ярчайшая вспышка, и перед глазами замелькали картины из прошлого.
Мои руки, касающиеся тугих струн чьей-то боли. Грязно-желтых. Нет, не мои. Эти длинные пальцы, кому-то дарующие ощутимое облегчение, я тоже вдруг вспомнила.
Мама. Прекрасная женщина, успевшая меня научить очень многому.
Я ведь это могу.
Шагнула вперед и присела на корточки, потянувшись к парнишке. Пчипхи громко на меня зашипела, зло скалясь и попыталась закрыть собой его искореженное, обнаженное тело.
Нет, малышка, драться с тобой я не буду. Осторожно погладила маленькую и горячую руку, поймав на себе ошарашенный взгляд.
— Пусти меня. Я ему помогу, — сказала я, совершенно ни в чем не уверенная. Времени на объяснения не было, да и что ей сказать? “Мне тут немножко привиделось и захотелось потрогать несчастного.” Бред.
— Пусть сдохнуть! — жестокие слова. Ими она меня словно ударила. Но выразительный взгляд, полный мучительной боли, мне кричал о другом.
— Пусть. — Я даже спорит не стала, осторожно пододвигаясь к парнишке. — Все мы умрем, обязательно, непременно. Хотелось бы лет через сто.
И пока девушка озадаченно хлопала ртом, видимо испытывая трудности с переводом на местный язык, я закрыла глаза и прижала похолодевшую вдруг ладонь прямо иежду лопаток страдальца.
Вижу. Совсем все иначе, не так, как привыкла, как будто бы все сквозь туман. Сгусток густой черной боли. У основания черепа он пульсировал, разрастаясь, грозя заполнить несчастного целиком. Я еще никогда не видала грядущую смерть вот так, чувствами и ощущениями. Но отчего-то вдруг поняла очень остро: — он действительно умирает. И очень скоро умрет.
Парень замер, затихнув. Только крупная дрожь продолжала трясти мускулистое тело. Мокрый какой. Надо будет его обтереть и одеть. И еще бы неплохо ему умереть не позволить.
Ну же, Нэрис, давай, вспоминай. Быстрый вдох. Медленный выдох. Мама меня так учила.
Рука сама как-то скользнула вдоль его позвоночника вверх и пальцы нащупали странное. Крохотный выступ над кожей, очень твердый и прочный. Его нужно вытащить. Именно эта штуковина сейчас выворачивала наизнанку все существо молодого мужчины. Настоящая пытка, садизм.
Ладонью откинула длинные волосы парня, заплетенные в тугие косы. Не открывая глаза, осторожно поддела ногтем это крохотное устройство.
Вдох. Медленный выдох.
Несчастный взвыл снова, но отталкивать меня почему-то не стал, лишь снова вцепился в колени, буквально завязываясь в тугой узел.
Пчипхи рядом заплакала, горько и громко, навзрыд.