Рассвет в моем сердце - стр. 29
Первые месяцы свободы, несмотря на травму и разбитое сердце, принесли мне радость: я путешествовал, перебивался случайными заработками и жил для себя. Но без рисования, без близких рядом я заскучал и сбился с курса. Теперь наивно поверил, что вдохновение в лице Яны подарит мне истинную свободу: баланс между творчеством и рутиной. Гармонию. Я надеялся влететь с ноги в мир искусства и сотворить массу шедевров, принадлежавших только мне.
– Возьми.
Яна вновь полезла в карман пальто и достала пачку дорогих сигарет.
Я усмехнулся. Наверное, Яна учительница. У нее, так сказать, профессиональная деформация – доказать свою правоту и убедить поступить так, как говорит она.
Бунтарский дух во мне торопился спорить, но я его осадил. Милашка-эльфийка, оказывается, строгая дама! Посмотрев на пачку, я согласился. Давно не курил приличные марки, это правда. Ради разнообразия и улыбки моей музы сделаю исключение.
Яна судорожно глотала воздух, пока я тянулся к сигаретам. Между нами, едва знакомыми друг другу людьми, искрилась химия, отчетливое влечение, но я тушил его, как сигареты о воду в консервной банке. Яна нужна мне для других целей. Яна неприкосновенна. А коснувшись тоненьких пальцев, вдруг испытал мощную потребность узнать ее ближе, поддаться порыву, перейти грань. Яна если и испытала подобное, то не подала виду. С ее губ сорвалось громкое, отчаянное «Нет!». Она выронила пачку, сжалась, отступила. Первый крючок – что-то из прошлого повлияло на нее? Не заострив внимания на ее реакции, не задавая вопросов – всему свое время, – я поднял пачку, закурил. Шутка. В таких случаях всегда спасает шутка.
– Мою свободу похитили. Браво, Яна. Ты должна мне рисунок.
Думал, стушуется. Пожалел о сказанном, но Яна вновь меня удивила. Дерзко вздернув подбородок, она стрельнула серыми глазами:
– Я рисовать не умею.
Смех вырвался из моего рта, согревая изнутри и слегка растопив лед беседы, – я еще на шаг приблизился к тому, чтобы узнать мою музу. Понять ее. Нарисовать.
Мы долго говорили. Темы словно находились сами собой. Родственные души? Я не верил в подобный бред. Но фактом было то, что разговаривать с Яной мне намного интереснее, чем со многими знакомыми. С ней я нашел гораздо больше тем, чем, например, с Эдуардом, хотя мы знали друг друга намного дольше.
Яна мало говорила о себе, я тоже не спешил открывать главы своей судьбы. Внутри теплилась надежда, что у нас будет много времени восполнить пробелы в изучении биографий друг друга, да и мои ошибки, свойственные юнцу в большом городе, не понравились бы Яне. Не то чтобы я стыдился прошлого, но давно не ассоциировал себя с тем мальчишкой.