Рассвет - стр. 46

Я хотела возразить, но Эдвард приложил два пальца к моим губам.

– Еще я спросил, чего ожидать мне самому. Ведь я понятия не имел, как это ощущается… у нас, вампиров. – Губы изогнулись в слабом подобии улыбки. – И Карлайл признался, что по силе воздействия этому нет сравнения. Он предупреждал, что с физической любовью не шутят. Ведь мы почти не меняемся в эмоциональном плане, а такое мощное потрясение может привести к большим сдвигам. Однако на этот счет, сказал он, беспокоиться нечего – ты и так сделала меня совершенно иным. – Теперь улыбка была совершенно искренней. – Братьев я тоже спрашивал. Оба в один голос твердят, что это огромное удовольствие. Приятнее только человеческую кровь пить. – Его лоб прорезала складка. – Но я пробовал твою кровь, и для меня нет ничего притягательнее… Хотя, наверное, они правы. Просто у нас с тобой по-другому.

– Так и было. Все лучшее сразу.

– Только это не умаляет моей вины. Даже если тебе и в самом деле было хорошо.

– В каком смысле? Думаешь, я притворяюсь? Зачем?

– Чтобы я не терзался. Я ведь не могу отрицать очевидное. И выкинуть из головы прошлые разы, когда ты делала все, чтобы я забыл о своих ошибках.

Я взяла его за подбородок и наклонилась близко-близко.

– Послушай меня, Эдвард Каллен. Я ни капельки не притворяюсь. У меня и в мыслях не было, что тебя надо утешать, пока ты не развел тут мировую скорбь. Никогда в жизни не чувствовала себя счастливее – даже когда ты понял, что не можешь убить меня, потому что любишь. Или когда я проснулась, а ты ждал меня в комнате утром. И когда твой голос звал меня там, в балетном классе… – Эдвард вздрогнул, вспомнив, как я оказалась на волосок от смерти в лапах вампира-ищейки. – И когда ты произнес «да» и я осознала, что теперь никогда тебя не потеряю. Это мои самые счастливые воспоминания. Однако сегодняшняя ночь сделала меня еще счастливее. Вот и не отрицай очевидное.

Эдвард нежно коснулся моей щеки.

– Я причиняю страдания. Но я не хочу, чтобы ты страдала.

– Тогда сам не страдай. Ведь все остальное просто чудесно.

Он прищурился, потом с глубоким вздохом кивнул.

– Ты права. Что сделано, то сделано, тут ничего не изменишь. Нельзя, чтобы по моей милости ты тоже расстраивалась. Что угодно сделаю, чтобы исправить тебе настроение.

Я посмотрела на него подозрительно, а он ответил безмятежной улыбкой.

– Что угодно?

В животе раздалось урчание.

– Ты же у меня голодная! – Он вскочил с кровати, взметнув облако пуха.

Тут я вспомнила.

– Чем провинились подушки Эсми? – Я села в постели и потрясла головой, добавляя к снегопаду свою лепту.