Рассвет костяной волшебницы - стр. 45
Во рту все пересыхает, и я заставляю себя сглотнуть.
– Ну, не думаю, что нашествие ночных козодоев или саламандр сможет причинить столько же вреда, как летучие мыши.
– А золотые шакалы? – спрашивает Жюли.
– Они не обитают в Южной Галле. – Убитый мной шакал невероятная редкость. И вообще, непонятно, как его занесло сюда. – Ритуалы Леурресс сильны, но не способны создать новую жизнь.
– Так я и думала. – Она склоняет голову набок. – Значит, если нам необходимо, чтобы животные напали на замок, они должны обитать где-то рядом?
Я хмурюсь, заметив, как блестят от нетерпения ее карие глаза.
– У меня уже есть три кости благодати, Жюли. Я не могу…
– У Одивы их было пять.
– Я не matrone. Вернее, не совсем. Аилесса скоро вернется, и…
– Но пока же ты matrone. Так почему бы тебе не заполучить еще одну кость. – Она пожимает плечами. – А когда Аилесса наденет корону, выбросишь ее. К тому же, если змеи отвлекут гвардейцев, ты сможешь вернуть Аилессу домой быстрее.
– Змеи?
У меня все сжимается внутри.
Она наклоняется ближе ко мне.
– Разве ты не понимаешь? Аилесса с Бастьеном поймут, что змеи приползли, повинуясь магии Костяных волшебниц, и отыщут способ вырваться из замка.
У меня вырывается резкий смешок.
– Если только их не парализует от яда.
– Можешь не беспокоиться об этом. Сейчас покажу. – Жюли спешит к садовой стене и достает из-за нее мешок из грубой ткани, завязанный узлом.
Ох, нет…
Она быстро возвращается назад с такой широкой улыбкой, что видно небольшую щель между передними зубами. Вот только даже от такой короткой пробежки ее дыхание стало тяжелым. Жюли сейчас намного слабее, чем месяц назад, когда я сражалась с ней под мостом во время попытки Аилессы пройти обряд посвящения. К сожалению, она уже никогда не восстановит силы, потому что потеряла слишком много Света. Никто из жителей Довра, на которых напали Скованные, не восстановится.
Сморщив нос, я смотрю на извивающийся мешок.
– Что там?
– Гэльский узорчатый полоз. – Жюли перекидывает свою золотистую косу через плечо. – Он не ядовит, но Марсель говорит, что этих змей часто путают со степными гадюками. У них очень похожий окрас, к тому же когда полозы чувствуют угрозу, то сплющивают свои треугольные головы, чтобы выглядеть как гадюка.
Я массирую виски, чувствуя, как начинает болеть голова.
– Не знаю, Жюли.
Старейшины ждут моего возвращения. Хотя, возможно, увидев у меня еще одну кость, они поверят, что я изо всех сил стараюсь стать хорошей matrone.
– Я хочу освободить Бастьена… но что, если Аилессе лучше оставаться в Бо Пале?
Я вспоминаю коварное лицо матери. А затем и ее слова: «Ей всего-то нужно коснуться моей руки, чтобы Тирус выпустил меня».