Рассвет костяной волшебницы - стр. 19
– Вы такая странная, мадемуазель.
Я пожимаю плечами:
– Мне это уже говорили.
В дверь спальни трижды стучат. И горничная едва не подпрыгивает.
– Это, наверное, принц!
Она еще раз поправляет мое платье из парчи и бархата. Ткань плотно обхватывает мои плечи, как платье для обряда посвящения. Не удивлюсь, если Каз специально заказал такой фасон. Он видел меня издалека на Кастельпонте в ночь, когда я играла на костяной флейте… В ночь, когда я решила, что Бастьен мой amouré.
Удовлетворившись мои внешним видом, горничная подходит к двери и приоткрывает ее сантиметров на десять.
– Ваше Высочество. – Она низко приседает в реверансе. – Мадемуазель Аилесса готова сопровождать вас на фестиваль.
Дверь открывается шире, и в проеме возникает Казимир. При виде его я невольно расправляю плечи и выпрямляюсь. «А ну прекрати», – приказываю я своему сердцу. И в очередной раз проклинаю богов за то, что они выбрали для меня настолько красивого amouré.
Каз надел винно-красный камзол, который идеально подходит к моему зеленому платью, его светлые волосы зачесаны назад и скреплены тонким золотым ободком короны. Его взгляд прикован ко мне и медленно скользит по платью, лицу и волосам. Он подходит ко мне, но его движения настолько неуверенные, словно Казимир шагает по мосту, который может рухнуть в любой момент. Когда между нами остается меньше шага, он берет мою руку и целует тыльную сторону ладони. Щеки опаляет жар, и тут же приходит мысль, что горничная могла не тратить время на румяна.
– Ты прекрасна, – затаив дыхание, говорит Каз.
Мне настолько приятно, что даже пальцы на ногах поджимаются. А сердце вновь начинает биться быстрее.
– Уже не терпится? – спрашиваю я, а увидев, как он хмурит брови, добавляю: – Попасть на фестиваль.
Поскорей бы покончить с этим праздником и вновь отправиться на поиски моих костей благодати.
– Да, конечно. – Он расплывается в улыбке. – Не терпится. Идем?
Он протягивает руку. Вот только как принять ее, не выронив костыль? К тому же мне не хочется виснуть на нем весь вечер. Поэтому я упрямо ковыляю вперед.
Мы выходим из комнаты, минуем коридор и, наконец, оказываемся у начала лестницы, которая ведет на нижний этаж. Дождь барабанит по стеклам, а я смотрю на обшитые бархатом ступени внизу. Кажется, они тянутся на километр, не меньше. Будь проклята моя сломанная нога.
Каз склоняет голову набок и смотрит на меня.
– Позволишь мне спустить тебя на руках?
Я широко распахиваю глаза:
– Нет, конечно!
– Тебе следует поберечь свои силы для праздника.
– А сколько их потребуется, чтобы сидеть на стуле и ужинать?