Рассвет - стр. 74
Она поднялась очень медленно, побледнев от ярости, и произнесла низким, прерывающимся голосом:
– Кем бы я ни была – такой меня сделал ты, Джордж Каресфут, и ты – дьявол, иначе ты не получал бы такого удовольствия от пыток, которым подвергаешь свою жертву прежде, чем уничтожить. Но не заходи слишком далеко, иначе ты можешь об этом пожалеть. Ты думаешь, со мной можно играть? Для этого ты слишком хорошо меня обучил.
Джордж издал несколько нервный смешок.
– Вон оно как, «grattez le Russe…»[3] – как там дальше? И на свет появляется истинный характер. Взгляните на себя в зеркало – ваше лицо великолепно, но не симпатично, оно опасно! Ну же, Анна, будьте благоразумны: если я отдам вам эти письма, я никогда не смогу спать спокойно. Ради собственной безопасности я не осмелюсь отказаться от своего преимущества. Вдруг вы захотите сказать обо мне нечто неприятное – я вовсе не хочу этого, вполне достаточно сказанного сейчас. Так вот, пока я держу при себе то, что в случае необходимости уничтожит вас и, вероятно, Беллами – ибо общество в нашей стране удивительно предвзято относится к некоторым вещам – у меня мало причин для страха. Возможно, в будущем вы сможете оказать мне какую-то услугу, за которую и получите эти письма – кто знает? Видите, я совершенно откровенен с вами по той простой причине, что знаю: бесполезно пытаться скрыть мои мысли от человека вашего ума.
– Ладно-ладно, возможно, вы и правы: бывает довольно трудно доверять даже самому себе, что уж говорить о постороннем человеке. В любом случае, – добавила она с горькой улыбкой, – вы дали мне Беллами, вы ввели меня в общество, вы подарили мне сапфировое ожерелье. Лет через двадцать, я надеюсь, если судьба будет ко мне добра, я потеряю дорогого Беллами – он действительно совершенно невыносим – и буду уже сама влиять на общество, а значит, иметь столько сапфировых ожерелий и других прекрасных вещей, сколько захочу. Перечисляя мои достоинства, вы забыли еще одно: амбициозность.
– С вашей внешностью, вашей решительностью и вашим умом – нет ничего, чего бы вы не смогли добиться, если захотите этого… и не станете врагом вашего преданного друга.
На этом беседа их завершилась.
Тем временем «дорогой» Беллами, после долгих и тревожных размышлений, как раз принял отважное решение, а именно – решил использовать свой супружеский авторитет в отношении миссис Беллами. В самом деле, гордость его сильно страдала от обращения супруги, поскольку ему казалось, что его совершенно игнорируют в его собственном доме. Вряд ли было бы преувеличением сказать, что мистер Беллами был ничтожеством. Он женился на миссис Беллами по любви, или, скорее, пав жертвой ее обаяния, хотя у нее не было ни гроша – женился через две недели после того, как Джордж впервые их познакомил. Выходя из церкви рука об руку со своей красавицей-невестой, он полагал себя счастливейшим человеком в Лондоне, однако теперь не мог не чувствовать, что супружество несколько не оправдывает его ожиданий. Во-первых, юношеские мечты о большой любви – а Беллами едва исполнилось тридцать – завершились довольно грубым пробуждением, поскольку в браке мечтать уже невозможно; хотя Беллами, как и большинство маленьких людей, был довольно высокого мнения о себе, но даже он быстро понял, что его жене было на него наплевать. К его обходительности она была холодна, как мраморная статуя, прекрасные глаза никогда не загорались нежностью при его появлении. На самом деле, как открыл Беллами, его жена была даже хуже статуи, ибо статуи не могут быть источником откровенных издевательств и презрительных комментариев – а вот миссис Беллами могла и довольно часто этим занималась.