Рассвет - стр. 66
Она немного помедлила, а затем заговорила по-английски. К удивлению всех, ее голос был сильным и чистым, и она произнесла свои слова с энергией, которая в сложившихся обстоятельствах казалась почти пугающей.
– Скажи ей, чтобы принесла дитя.
Филипу не пришлось повторять ее просьбу, потому что Пиготт услышала ее и тотчас подошла, чтобы положить дитя на кровать рядом с матерью.
Умирающая женщина положила руку на крошечную головку младенца и, подняв глаза вверх с каким-то провидческим выражением, сказала:
– Да пребудет с тобой Божья сила, чтобы защитить тебя, мое дитя, лишенное матери, пусть ангелы небесные будут охранять тебя, и да обрушится проклятие и гнев Всемогущего на голову того, кто захочет навлечь на тебя зло…
Хильда помолчала, а затем обратилась к мужу:
– Филип, ты слышал мои слова; твоим заботам я поручаю наше дитя, я вижу, что ты никогда не предашь мое доверие к тебе.
Затем, повернувшись к Пиготт, она произнесла совсем слабым голосом:
– Спасибо за вашу доброту ко мне. У вас хорошее лицо; если можете, останьтесь с моей дочерью и подарите ей свою любовь и заботу. А теперь, да помилует Бог мою душу!
Затем наступило минутное молчание, нарушенное только сдавленными рыданиями тех, кто стоял вокруг, пока луч восходящего солнца не пробился сквозь серый туман утра и, коснувшись голов матери и ребенка, осветил их, заливая золотом. Он исчез так же быстро, как и появился, унося с собой жизнь матери. Едва свет угас, Хильда раскинула руки, вздохнула и улыбнулась. Когда доктор подошел к кровати, все было уже кончено: она уснула навеки.
Смерть была очень нежна с ней.
Глава XIII
Идем со мной, мой читатель: если день твой скучен, и ты склонен к морализаторству – а есть и менее полезные занятия – то взгляни на свой деревенский церковный двор. Что ты увидишь перед собой? Небольшой участок земли на фоне старинной церкви из серого камня, несколько более или менее ветхих надгробий и множество небольших холмиков, заросших травой. Однако если у тебя есть воображение – ты увидишь много больше.
Во-первых, благодаря инстинктивному эгоизму человеческой природы, ты узнаешь свое будущее жилье; возможно, взгляд твой отметит то самое место, где предстоит лежать телу, которое ты так любил – лежать в любую погоду и время года, в течение бесконечно медленно тянущихся веков, до самого скончания времен. Хорошо, что ты думаешь об этом – пусть даже мысли эти вызывают у тебя трепет. Английский церковный дворик играет ту же роль, что египетская мумия на веселом празднике, или раб у подножия колесницы римского завоевателя – он смеется над твоей жизненной энергией и шепчет тебе о том, что всякой красоте и силе настает конец…