Рассвет - стр. 42
Никто из сидящих здесь не может глядеть на старика, который просит сейчас вашего внимания, не осознавая то, что сам он давно уже понял: дни его сочтены. С жизнью прощаться трудно. Когда человек стареет, ужасы Неведомого кажутся ему столь же пугающими и громадными, какими казались и в юности – а то и страшнее. Однако ж с этим приходится примириться – наш уход есть жесткий и неизбежный факт. Старый человек понимает это – и оглядывается вокруг в поисках утешения. Таковых утешений он находит всего два: во-первых, с годами утихают его страсти и исчезают интересы, имевшие такую силу в молодости, и, во-вторых, Природа в неизбывной милости своей дарует молодость и силу новому поколению, которому предстоит заменить изношенную дряхлость того, кто вскоре погрузится в забвение. Жизнь моя почти окончена, и вскоре тихое кладбище за церковью потребует свою дань – но я буду жить в своем сыне. Мысль эта приносит мне удовлетворение – насколько вообще может радовать меня мысль о семье – а кроме того, я спокоен за столь долго собираемое наследство, за имущество и достояние, которые во многом помогли этой земле стать такой, какая она нынче есть.
Однако же вы, наверняка, удивлены и желаете знать – что же это за особая цель, с которой я пригласил вас сегодня вечером в мой дом. Будьте уверены – я сделал это не для того, чтобы заставить вас выслушивать мрачные проповеди о не очень-то интересном факте моего приближающегося конца… Нет! Я пригласил вас по совсем иной, радостной и вполне определенной причине. Одно лишь желание давно владело мной: перед смертью я хотел увидеть на своих коленях ребенка моего сына, маленького Каресфута, того, кто когда-нибудь займет мое место и место своего отца. Вероятно, дождаться его я уже не успею – но должен вам сообщить, что первый шаг к этому уже сделан. Я говорю о помолвке моего сына – и мисс Марии Ли, юной леди, что сидит справа от меня.
– Посмотрите на его лицо! – прошептала миссис Беллами Джорджу во время аплодисментов, последовавших за словами старого сквайра. – Скорее! Смотрите!
Филип вцепился обеими руками в столешницу, словно желая подняться. На лице его отразилась смесь ужаса и гнева, и выражение это было столь пугающим, что его трудно было бы забыть, однажды увидев. Впрочем, оно лишь промелькнуло на лице Филипа, и миссис Беллами, внимательно наблюдавшая за ним, была единственной во всей собравшейся компании, кто отчетливо все видел. Через мгновение Филип уже улыбался и раскланивался во все стороны, принимая поздравления.
– Вы все знаете мисс Ли! – продолжал тем временем сквайр. – Вы знали до этого ее отца и мать. Она – росток славного рода, девушка, согревшая мое сердце, девушка, которую я искренне люблю – и которую любят все, знающие ее. Помолвка Филипа с мисс Ли – самая радостная новость для меня за много лет. Пусть же Бог и смертный муж отнесутся к Филипу так, как он отнесется к Марии Ли! А теперь довольно – я и так задержал вас своею речью. С вашего позволения, речам конец, да и поздравлениям тоже – избавим Филипа от смущения. Но прежде, чем сесть и замолчать, я хочу еще проститься со всеми вами – ибо мне восемьдесят три, и я чувствую, что многих из вас вижу в последний раз. Я хотел бы быть для вас соседом получше, да и много в моей жизни было такого, что я хотел бы исправить. Теперь уж слишком поздно – но я все же надеюсь, что некоторые из вас помянут добрым словом старика, которого между собой называют Дьяволом Каресфутом. Поверьте мне, друзья мои, в старой пословице есть истина: не так страшен дьявол, как его малюют. Я поднимаю тост за моего сына Филипа и его будущую жену Марию Ли!