Расстрельное время - стр. 4
После того как поужинали все свои, морячок подошел к Кольцову, кашлянул, чтобы обратить на себя внимание.
– Может, не откажетесь чуток повечерять. Я – Жихарев, начснаб Девятой. Вы, насколько я запомнил, Кольцов? У вас тоже день, гляжу, выдался колготной. Проголодались небось?..
– Ничего, до Снегиревки потерпим.
– Зачем же терпеть? Или все еще обижаетесь?
– Пока причин не было.
– Вот и договорились. Зовите своих. Разносолов нету, а хлебом с салом поделимся до самой Снегиревки. Кипятком тоже. Он хоть и не чай, а все же душу греет.
После ужина все перемешались – свои, чужие. Сбивались в кучки, разговаривали о наболевшем. Лишь один Гольдман немного побродил по вагону, а затем забрался на верхнюю полку и уснул.
К Кольцову подсели трое из компании морячка: пожилой, который проверял удостоверение, мужичок-боровичок и угрюмый крестьянин со злыми глазами.
Пожилой сказал Кольцову:
– Вы, конечно, извините, но имеется вопрос, а задать некому.
– Спрашивайте. Если сумею, то отвечу.
– Приезжал до нас в полк этот…как его…лектор. Грамотнющий! Про Карла Маркса рассказывал, про то, как он представляет нашу дальнейшу коммунистическу жизнь. Но шибко непонятно говорил. Слова все вроде русские, по отдельности понятные, а все вместе разуму недоступные. Вроде как-то по-иностранному. А вопрос такой: какая власть будет при коммунизме? Кто будет нами править? Промеж себя мы так решили, что будет царь. Как же без царя? Но будет он наш, коммунистический. Может, Ленина назначат, или кого другого?
Кольцов вспомнил свою недавнюю поездку в Париж.
Ехал он с делегацией крестьян, которая благодаря хлопотам норвежского ученого Фритьофа Нансена направлялась на конференцию, чтобы поучаствовать в ней и в конечном счете склонить французов отказаться от помощи Врангелю продовольствием и боеприпасами, и даже попытаться уговорить их прекратить войну с советской Россией.
Тогда-то он и стал свидетелем спора крестьянских делегатов о будущем переустройстве России.
Раньше, в семнадцатом году, лозунг «Мир народам, фабрики – рабочим, земля – крестьянам!» был понятен всем. Он служил далекой, но желанной целью. А сейчас, когда дело приближалось к окончанию войны, многие стали задумываться: а как все это будет выглядеть на деле? «Мир народам!» – тут все ясно и объяснения не нужны. А дальше? Как будет выглядеть новая власть? Каким образом получат рабочие фабрики, а крестьяне землю?
Каждый толковал это по-своему, и толкований было великое множество. Потому, как никогда в мире такой власти ещё не было.
Трое мужичков с интересом ждали, что ответит им комиссар. Он-то поближе к власти.