Рассказы, военные песни сборника «Солнце и щит» - стр. 9

Уже там, когда она в поисках своего мальчика собралась поднять голос, чтобы позвать его, серый командир мягко, но настойчиво прикрыл ее губы своей прохладной рукой. «Молчи, – прошептал он, -ибо умершие в рождественскую ночь хотят войти в наше царство». В тот же миг бедной женщине открылась удивительная картина: мрачная и торжественная процессия медленно приближалась к сияющей земле. Фигуры, напоминавшие тени, были окутаны светлой розовой дымкой, словно клубами курящегося ладана. Серые стражи группами по четыре человека несли носилки, ступая вперед тяжелым шагом. На каждых из этих простых носилок покоился мертвый солдат, безмолвный и бледный, погруженный в темную еловую зелень. Белый лоб каждого из них был увенчан еловыми ветвями. От пушистых еловых лап то тут, то там исходило мерцание: казалось, что светлые нити рождественского золота пронизывали все пространство, и с носилок, изготовленных из еловой древесины, струилось тихое и спокойное мерцание свечей, словно от рождественской елки. Однако там, где молчаливые носильщики касались своими подошвами земли, появлялось таинственное журчание и раздавался плеск. Казалось, что у солдат под ногами начинали бить светлые ключи и источники, воды которых вливались в светящийся поток. Однако журчание и шум воды заглушили волны песни, что растекалась все дальше и дальше. Казалось, что эта песня исходит из самого сердца земли:

Тем временем солдаты достигли края озера и опустили носилки, прогибавшиеся под тяжестью пышных еловых венков, на землю. И как только вода наступала на побережье и касалась зеленых ветвей, мертвые солдаты поднимались со своих носилок и молча вступали в сумрачные ряды серых братьев. Теперь их, умерших в рождественскую ночь, можно было отличить от других товарищей лишь по еловым венцам, обвивавшим их мертвенно бледные виски. Однако как только песнь, изливавшаяся из глубин земли, умолкла, можно было снова ясно услышать скрытое от глаз журчание наполнявшихся водой источников. От этого у бедной женщины вновь стало невыносимо тяжело на сердце, а ее мальчика охватил такой непостижимый ужас, что он припал к ее коленям, ища защиты. Серый командир, не говоря ни слова, взял женщину за руку и увел прочь. Однако стоило ей обернуться, как она услышала позади себя непостижимо сладостные звуки и почувствовала, что водная гладь озера озарялась рассветом ярче и сильнее, чем когда-либо прежде. Над лучезарными волнами чистые души распевали свою песню: