Рассказы по истории Древнего мира - стр. 80
Марциал ступил на Мульвийский мост. У обоих берегов реки тянулись бесконечные ряды плотов и барок. Волны священной Альбулы несли на себе богатства самых отдаленных народов, и всего этого было мало, чтобы насытить, одеть и увеселить необъятный город. «Нет, все-таки Рим прекрасен, – думал Марциал, охватывая взглядом великолепную панораму. – Что бы я делал в Бильбиле со своим образованием? Вел бы в судах дела каких-нибудь торговцев или лавочников? Следил бы за отцовскими рабами? На кого бы я там писал эпиграммы и кому бы я их читал?»
Сады Затибрья приняли путника в сень своих цветущих лип. За каменными заборами особняки выставляли напоказ изящество своих форм. Дорожки усыпаны желтым морским песком, и вдоль них – букс, превращенный ножницами садовника в причудливые крепости с башнями и воротами. «Как знать, – думал Марциал, – может быть, и я буду здесь когда-нибудь жить и отмечать дни своего рождения».
А вот и дом Кассиодора с массивной дверью, украшенной медными, вычищенными до блеска бляшками. Марциал взглянул на одну из них и поправил на себе тогу.
Атриум был уже полон. Посетители стояли, прислонившись к колоннам, или сидели на деревянных скамьях вдоль стен. У некоторых сгорблены плечи, наклонены головы. Привычка жить в каморках, где не выпрямишься во весь рост. Может быть, они презирают Кассиодора, начавшего свою карьеру вольноотпущенником в канцелярии императора Клавдия, а при Нероне ставшего одним из самых богатых людей Рима. Но они почтительно ждут его появления.
А вот и хозяин дома. Расплывшееся лицо. Надутые губы.
– Будь здоров, Кассиодор! – раздались голоса приглашенных. – Долгих лет тебе жизни!
Кассиодор, повернув голову, заметил Марциала.
– А, это ты, ибериец, – проговорил он, озирая его с ног до головы. – Тот самый, чьи остроты и шутки знает пол-Рима. Тога помята. Небрит.
– Я самый, – ответил Марциал, поклонившись. – Плохой я поэт, поэтому новой тоги мне никто не подарит и денег на бритье не даст.
Отведя глаза, Кассиодор оглядел клиентов и произнес, протянув вперед руку:
– Целую вас и всех и приглашаю почтить моего гения.
Вокруг столы на тридцать персон поставлены буквой «П», ложа. Наметанный глаз Марциала успел схватить главное: фиалы, по две тарелки на персону. Вино и горячее. Недурно! Но что на десерт?
Раб указал Марциалу его место. Он снял сандалии и, поставив их у стены, где была гора обуви, лег на ложе, облокотившись на жесткую подушку. Справа от него расположился пожилой клиент с желваками на лице, называемыми в просторечье фигами. За ним возлежал какой-то тучный субъект, все время вытиравший обросшую волосами шею платком. Хозяин дома занимал почетное место в другом конце зала.