Рассказы по истории Древнего мира - стр. 46
– А ты слушал Платона, Диоген? Говорят, что он был красноречив, не уступал Демосфену?
– Пусторечив! – отозвался Диоген. – Наставлял мать природу[49], намеревался поставить над государством таких же пустобрехов, как сам. Как-то раз, встретив его в бане, я спросил: «Отыщется ли в твоем государстве местечко для меня?» – «Отыщется, – молвил он. – В доме для умалишенных».
– А что ответил ему ты?
– Я ему сказал: «До встречи, сосед».
Послышался смех.
– До этого разговора, – продолжил Диоген, – Платон обращался ко мне «собака». После же именовал «безумствующим Сократом». Так высоко меня не ставил никто[50].
В беседу вступил юнец.
– По моему наблюдению, большинство безумцев таковыми себя не считают. Но имеются и такие, что это осознают. К кому ты относишь себя, Диоген, к большинству или меньшинству?
– А я заметил, – сказал Диоген, – что ненормальные от нормальных отстоят всего на один палец: если человек будет вытягивать средний палец, его сочтут сумасшедшим, а если указательный, не сочтут.
– А Аристотеля ты слушал? – спросил тот же юнец.
– Нет. Но он слушал меня и после этого написал книгу о животных. Он пишет, что медведица рожает нечто вроде мохнатого чурбачка, а после вылизывания и обсасывания он превращается в медвежонка с лапками и ножками.
Раздался хохот. Когда он утих, юнец спросил:
– А что же ты понял из Аристотеля?
– Что он высосал свою мудрость из собственного пальца. У его учителя была по крайней мере голова.
– Это Аристотель привел к тебе царственного ученика? – спросил юноша со шлемом на голове.
– А кто это такой?
– Как, ты не знаешь завоевателя Азии?
– Ах да. Какой-то приходил. Я еще его попросил: «Не заслоняй солнце»[51].
– Я слышал, что ты, рожденный богами[52], отрицаешь существование богов, – проговорил жрец.
– О нет! Ведь о таких, как ты, я говорю «Обиженный богом!».
– Диоген! – послышался звонкий юношеский голос. – Есть ли у тебя ученики?
– Один за мной ходил. Я ему дал рыбу. Он носил ее до тех пор, пока она не протухла, и над ним стали смеяться так, как никогда не смеялись надо мной.
И вновь заговорил жрец.
– Ты хулишь богов, а обосновался в храме их матери[53].
– Мать за детей своих не отвечает. Да и она мало их шлепала в детстве сандалией. Городов понастроили. Обучили ремеслам и торговле. Поля истощили. Моря запоганили. Зверье распугали[54].
– А есть ли у тебя друзья, Диоген? – спросил юнец.
Диоген полез за пазуху и вытащил мышонка, забегавшего по ладони.
Александр Македонский перед Диогеном. Художник И.Ф. Тупылев. 1787 г.
– Вот он единственный хвостатый дружок. Живет уже несколько дней в моем доме. Единственное из существ, кормимое мною, а не кормящее меня. Отпрыск пробегавшей давным-давно мыши, которую я назвал своею наставницей. Глядя на нее, я понял, что можно обойтись без подстилки, не пугаться темноты, не искать никчемных наслаждений.