Рассказы о любви - стр. 26
Я шла по лестнице с тяжелыми мыслями, ожидая не самую приятную беседу. Но все оказалось куда хуже.
Мирон был в истерике. Нет. В панике.
Он схватил меня за руку и втащил в квартиру.
– Ты где была? – еле сдерживая эмоции, спросил Мирон.
– Гуляла. Мирон. Нам надо поговорить.
– Ничего не говори. – Сказал он мне в ухо и судорожно стал меня раздевать.
Я попыталась отпихнуть его, но Мирон действовал как придурок. Дышал мне в ухо, пытался поцеловать в шею, метался и что-то шептал. Я не выдержала этого издевательства и что есть сил отпихнула его.
– Нам нужно поговорить. – решительно сказала я, прошла в комнату и плюхнулась на диван.
– Я тебя слушаю, милая.
– Кто такая Зера, и что тебе от меня нужно?
– Ты о чем?
Мирон пытался сохранить лицо равнодушным, но у него ничего не получалось.
– Ладно. Давай начистоту. Мы не можем быть вместе. Я ошиблась. Ты мне не нравишься.
– Милая, не надо так.
– Дослушай. Я не буду с тобой. Я сейчас соберу свои вещи и поеду в гостиницу. Но мне хочется знать, зачем я тебе была так нужна? Почему ты решил сделать меня своей женой, если у тебя есть какая-то Зера?
Мирон закрыл лицо руками и притих. Я сидела молча и ждала. Любопытство было сильнее меня, поэтому я знала, что без ответов на свои вопросы я никуда не уйду.
– Это все мама.
– Что? – не поняла я.
– Мама. Она всю душу из меня вынула. Ей хочется внуков, чтобы я, наконец, женился.
– А я тут при чем?
– Когда она узнала, что я влюблен в татарочку, у нее случился приступ. Она чуть не умерла, честно. Я очень испугался. Она настаивает на том, что моя жена должна быть русской. Из приличной семьи. Зера в эти рамки не вписывается. С семьей ей не повезло, там пробу ставить некуда. В общем, я понял, что жизни нам мать не даст. Но я люблю ее.
– Прости, а сколько тебе лет? Ты вроде бы уже даже бреешься… Неужели не можешь поставить маму на место?
– Не могу. Она меня одна поднимала. Ты даже не представляешь, чего ей это стоило. Я мальчиком еще был, когда у нее нашли опухоль. И это было самое черное время. Ни денег, ни сил. Она на моих глазах таяла. Ее рвало, она даже выла от боли. Но вставала. Она все ради меня делала. И выжила тоже ради меня. Поверь, я на всю жизнь это запомнил. Когда сейчас вижу ее такую красивую, стоит на секунду закрыть глаза, как передо мной возникает ее образ, скелет, обтянутый восковой кожей. Черные глаза, полные боли и улыбка с вечным: «сыночек, все наладится». Все наладилось. Но я никогда не забуду, чего ей это стоило.
Я молча вздохнула. А потом не выдержала:
– Ну ладно мама, тут понятно. Ты хороший сын, Мирон. Но Зера? Она-то как смотрит на то, что ты решил семьей обзавестись? Да и со мной ты живешь, спишь в одной постели. Ей вообще это как?