Рассказы из колодца - стр. 7
Дуня даже ощупала траву:
– Ух, как настоящая!
Бабушка улыбнулась и указала рукой вдаль. Там, у деревца стоял невысокий ветхий домик, внутри которого что–то происходило, даже издали слышался шум.
Теперь пойдем, – баба Вера взяла девочку за руку, и они подошли ближе.
Дуня заглянула в оконце. Внутри стояли две трухлявых лавки и стол. На грязной скатерти валялся огрызок хлеба и опрокинутая бутылка. На печи шевелились две головы: одна – девицы с опухшими веками и грязными жидкими волосьями, вторая – небритая морда, тоже припухшая, морщинистого постаревшего Борьки. Эти двое страстно целовались взасос, катаясь в обнимку по грязной печи.
– Бабушка, да что же это… – побледнела Дуняша.
– Смотри, все сама поймешь, – ответила старушка.
Издали к домику топала сутулая баба, замотанная в платок. Тащила она коромысло с двумя тяжелыми ведрами. Зашла в дом и поставила ведра на скамью, вытерев лицо рукой. К ней немедля подбежали двое замурзанных ребятишек и бросились пить, заглатывая воду прямо из ведер.
– А–а–а приперлась? Накрывай уже на стол, жрать пора. Все шляешься! – хриплым голосом крикнул Борька с печи, натягивая рубаху на голое тело.
Баба в платке поглядела на него и перекрестилась, затем разломила кусок хлеба, разделив между детишками, и отправила их на двор.
– Хоть бы детей постеснялись, нелюди! – прошипела баба.
– Ниче, скоро сами разберуть, чего и кто! А ты знай свое дело, щи да хозяйство, ответил мужик, слезая с печи.
Вытащив здоровую бутылку из-под стола, налил до краев в мутную стопку, выпил и смачно крякнул:
– Кхе–а–а–а! Та–ак, Лизавета, слезай! И тебе пора!
Лизавета вяло сползла и стала одеваться, не стесняясь хозяйки дома. Мужик налил ей, она тоже крякнула и пошатываясь поплелась на улицу, одеваясь на ходу.
Дуняша наблюдала за всей этой сценой, щеки ее горели от стыда и неприятного удивления. Она совсем не понимала, что же здесь происходит. Единственного, кого она смогла узнать, был – Борька, только он значительно исхудал, зарос и казался совсем непривлекательным, противным мужиком, от которого хотелось бежать как можно дальше.
– Бабушка, можно мне назад вернуться, не хочу его таким видеть? – обратилась Дуня.
– Нет, внучка, обратного хода уже нет. Сейчас поймешь, смотри, – ответила старушка.
Морщинистая баба копошилась в ящике, вытаскивая остатки еды из шкафчика, чтобы накормить Борьку. Тот наливал себе стопку за стопкой и бормотал, что-то совсем несвязное.
Баба подняла тяжелый чугун, а мужик схватил ее за платок и сорвал, бросив на пол, крикнув, что-то очень обидное. Чугун упал, рассыпав содержимое по полу. Тут-то Дуняша и заметила у бабы в мочках ушей, крошечные сережки, что ей самой, в прошлом году подарил любимый отец, на Рождество.