Рассказы из колодца - стр. 20
Отчитал все, что требовалось, мягко закрыл книжку, чтобы не разорвать и уселся рядом с теплой печкой. Хозяин накрыл стол. Фома согрелся, поел, сразу же поклонило в сон.
– Э-э нет отец! Пора тебе обратно! Ко мне сейчас бабы придут, все равно не уснешь, готовить будем съестное на похороны, да и ты вон в каком виде, – хозяин ухмыльнулся, прищурившись, – так, что иди отдыхай, а завтра жду тебя раненько. А за службу благодарю. Тебе в котомку снедь положил.
Снова поплелся в сторону леса. Вышел на большую поляну и возле стога сена расположился отдохнуть.
– И что он там мне засунул, – бурчал, развязывая котомку.
В котомке лежали пироги, а в баклаге молоко. Наполовину опустошив сосуд, Фома заприметил внутри горлышка свежую озерную тину, ощутив болотный привкус, вылил остатки на траву.
– Да что же это, порченые они там в этом дворе или как, что ни еда, то на выброс!
– Эх, не дадут человеку поесть! Ну, хоть отдохну.
Задумался о ночной встрече, о красавице. Пока размышлял, зашуршали кусты и оттуда вылетел крупный ворон. Подлетел к сумке, выхватил пирог и поволок его назад в сторону зарослей.
– А, ну ка, наглец, я тебе покажу! – монах поднялся от стога и бросил в кусты палку, не попав в птицу.
Кусты шелохнулись, затряслись и оттуда вылетел разъярённый черный кабан, с красными как огонь глазами. Не останавливаясь, прямо с разбегу вонзился он острыми клыками в ногу Фомы.
Монах завопил что есть мочи, но животное не отреагировало, а разбежавшись снова нанесло удар по второй ноге. Фома упал, ужасная боль сковала тело, от страха он стал ползком пробираться в сторону ближайшего дерева, пока дикий зверь возился с мешком, разнося содержимое в клочья, по всей поляне. Дополз до дерева и цепляясь за ветки почти забрался на одну из них, но ощутил сильный толчок, а затем его дернули сзади и жестко поволокли вниз лицом, прямо по влажной траве лесной поляны. Лицо и руки бились об коренья деревьев, цеплялись за сухие ветки и камни, пока тот, кто тащил его не остановился у высокого дуба. Невероятная сила подняла его как легкое перышко за ноги, и что-то черное все мелькало за пеленой грязи в глазах. Сразу же он ощутил, как болтается на мощном суку дерева, вниз головой. Паника, страх и острая боль в ногах накатила одновременно, всего минуту назад, сидел он и спокойно размышлял у стога, а сейчас болтался на суку, словно попал в руки к разбойникам.
– Вы кто? Чего надо, у меня нет ни денег, ни добра! Монах я, монах, слы-ы-ышите, отпустите?! – вопил Фома.
Резкий и противный запах ударил в нос, по глазам провели словно шерстью жесткой кисти, оттряхивая облепленную грязь, что отваливалась кусками.