Рассказы буддиста - стр. 4
Работы было много: нужно было срочно построить помещение для передачи посвящения Авалокитешвары. Это посвящение было очень важным для нас. Мы сами, наши родные и близкие в большинстве своем были пастухами и земледельцами. Авалокитешвара, божество сострадания, призван смягчать очерствевшие сердца степных пастухов.
Нет, буряты отнюдь не были жестокими и безжалостными – неспроста, переделывая их самоназвание, первые русские поселенцы Восточной Сибири называли бурят «братским народом». Но за последний век им выпало очень много бедствий: Первая Мировая война, культурная революция, коллективизация, раскулачивание, Великая Отечественная война, ссылки и каторги. Все это прошлось словно раскалённым мечом по сердцам простых кочевников.
Под гнетом воинствующего атеизма, провозглашенного большевиками, народ перестал проводить религиозные обряды и служить молебны. В душе миллионов людей на месте столетиями взращиваемых идеалов почтения к жизни, уважения к ближним, преклонения перед духовным подвигом осталась зияющая рана.
Грубый материализм, бывший основой советской идеологии, отрицал непременное наступление воздаяния после совершения преступления или греха, ограничивал человека быстротечным сроком одной жизни. Коммунистическая мораль не могла стать той спасительной нитью, которая исцеляет душевные раны, связывает с высшими силами и не дает человеку стать порочным и праздным себялюбцем-обывателем.
Но это рассказ не об истории бурятского народа и даже не о человеке. Я хочу рассказать всего лишь о козлёнке.
Наш герой-козленок имел счастливую участь родиться в Амитхаше, деревне, прилегающей к Агинскому дацану. Впервые мы познакомились друг с другом, когда его привезли с конских состязаний, специально проведённых по случаю приезда Его Святейшества Далай-Ламы.
– Ты с этого дня полностью отвечаешь за сохранность и благополучие этого козлёнка! Если его загрызут собаки или он потеряется, не сносить тебе головы! – такой суровый наказ дал мне настоятель Агинского Дацана и вручил мне счастливого козлёнка с завязанным вокруг шеи в знак высокого отличия белым шарфом.
Как я узнал потом, на скачках, во время очередного заезда, откуда ни возьмись, к кольцу охраны Его Святейшества ринулся, словно камикадзе, маленький козлёнок. От неожиданности ни сотрудники ФСБ, ни отважные тибетцы личной охраны Его Святейшества не смогли остановить это наглое создание. От кого увернувшись, кого-то опередив в скорости, а у кого и проскочив между ног, он добрался к своей цели – к трону Его Святейшества.
Далай-Лама отвлекся от скачек, удивлённо взглянул на козлёнка и улыбнулся ему, словно давнему знакомому. Затем Его Святейшество наклонился, сорвал красивый полевой цветок из тех, что обильно росли со всех сторон его трона, и подал цветок козлёнку. Тот, нисколько не боясь, подошёл поближе, даже не понюхав, взял цветок губами и преспокойно улёгся у ног Его Святейшества. До самого конца скачек он так и лежал, не съев цветка. Весь его вид говорил об удовольствии, которое он получал, находясь в центре внимания в кольце охранников у подножия трона.