Расскажи мне, батя, про Афган! - стр. 15
– Вот так будет правильно, командир, – улыбнулся Еремеев. – Могу идти?
– Давай, – кивнул я, разворачивая оказавшуюся в руке какую-то бумажку.
Это были два доллара США! Одной бумажкой. Юбилейная купюра. Ну, да! Холодное оружие просто так не дарят. Не простые ребята, эти разведчики…
Сколько духа не корми
Конечно, этой тропы не было ни на одной штабной карте. Да и откуда? Тропа была не приметна среди многочисленных обвалов и оползней. Она еле заметным серпантином постепенно поднималась вверх по склону, не пересекая горную гряду и оставалась всё время на теневой стороне. Мехмет на короткой привязи шёл первый. За ним, намотав связывающую их верёвку на руку и поглядывая по сторонам, шёл Платон. Замыкал нашу универсальную группу я. Проводник наш шёл шустро, не филонил. А один раз даже предупредил Платона, что впереди небольшой провал и что нужно обойти или прыгать. Прыгнули. Так мы без особых проблем прошли около трёх часов. Привал решили устроить на вершине.
Незаметно вышли на русло ушедшего в грунт водопада. Такое бывает с небольшими вертикальными потоками воды. То ли произошла подвижка грунта и «краник» закрылся, а может иссяк подземный водяной резервуар. Переходили медленно и осторожно, так как камни и валуны сотни лет шлифовались мощными водными потоками и превратились в лакированные пасхальные яйца неправильной формы. Мехмет и Платон прошли вброд сухой водопад без проблем. А вот мой, видавший виды, «Адидас» неожиданно подвёл. Правая нога скользнула по почти круглому камню и я почувствовал, что теряю равновесие и падаю. Инстинктивно успел правой рукой прижать к себе АКС, а левой зафиксировать гранаты на «лифчике».
Падал с небольшой высоты, но подо мной не было ни одного мало-мальски ровного пятачка. В голове пронеслось: «Хорошо, острых углов нет, всё круглое». Сознание не потерял, но в ушах неприятно звенело. Болели рёбра справа и колено правой ноги. Штанина быстро пропитывалась кровью. Возле меня уже сопел от возбуждения Платон:
– Ты как, командир? Ты не волнуйся, у нас ишак есть, довезёт, – успокаивал меня старшина, подтаскивая ближе Мехмета, не заметив, что от волнения перешёл на «ты».
– Не скажу, что нормально, но двигаться смогу. Надеюсь, смогу, – ответил я, вспарывая ножом штанину, – давай перевяжемся.
Платон отвязал от себя «языка», завёл ему руки за спину, связал их, стянув удавкой, как Боцман научил, и рывком поставил на колени. Мехмет дёрнулся, глухо застонал и взмолился перед Платоном:
– Брат, совсем болна… руки совсем немой…
– Ишак тебе брат! – огрызнулся Платон, – ты не в сказку попал, дух. Заглохни!