Расскажи еще… - стр. 23
– Что я знаю, про вас? – в недоумении спросила Лара.
– Да, Виктория. Что она знает про нас?
– Да, всё! Буквально все! Про твоего Клинтона, про Уилфи, про то, как мы сбежали из дома в детстве, – пояснила Виктория.
– Мы сбегали из дома в детстве? – переспросила Мария.
– Не придуривайся! Все ты помнишь. Твое зрение, поездка в город, операция, потом твой рассказ, как ты встретила маму в больнице. Ну же? – Виктория развела руками глядя на недоумевающие лицо сестры. – Тебе пять, мне семь. Тебя привозит тетя Клаудия, у тебя повязка на все лицо, чтобы не чесала глаза, и ты мне вечером говоришь, что ты перед операцией видела маму. Как ты этого не помнишь?
– Операцию помню. Мне что вырезали из верхнего века. Но это я запомнила из рассказов отца и тети Клаудии. А что было дальше?
– А дальше, я вытащила тебя среди ночи из кровати и мы сбежали из дома. Я украла у отца деньги и повела тебя на станцию. По дороге я потеряла деньги, когда мы бежали через поле. А еще из-за меня у тебя на руке этот маленький шрам. Ты упала и порезалась. Я не знала, что дальше делать и мы вернулись домой.
– Вот это да! – тихо прошептала Лара, выпучив глаза на тетушку. – И действительно несносная.
Виктория мельком глянула на племянницу и вернула взгляд на сестру:
– Теперь ты понимаешь? Если ты этого не помнишь, а отец подробностей не знал! Как Лара об этом узнала?
– Понятия не имею, – Мария сидела в задумчивости.
– Может с молоком матери? – шопотом произнесла Лара.
– Лара! Не до шуток сейчас, – строгий голос матери прозвучал убедительно.
– Ладно. Молчу.
– Ну, что Виктория, поедем обратно или доедем доверху? – поинтересовалась Мария.
– Доедем конечно! Тут не много осталось.
Остаток пути прошел в тишине. Даже из динамиков больше не доносились голоса. Все погрузились в свои мысли. Снова было слышно лишь шелест трав на ветру и тихое шуршание колес по дороге. Машина белым не естественным для здешней природы цветом, ползла по серому извивающемуся телу серпантина.
Глава 5
Сразу за домом старика Алаиза стоял большой амбар, он же мастерская Холофа. Запасов в нем давно поубавилось, с тех пор как старик стал слабеть умом, а вот Холоф приспособил его по-новому. Он сделал из него свое логово. Огородил часть помещения, очистил, залил бетонный пол и поставил кое-какую мебель. Вторую часть он оборудовал под мастерскую. Поставил пару слесарных станков, чтобы упростить себе немного жизнь, и было чем заняться на пенсии. Еще заставлял сыновей освоить все станки, инструменты и каждое лето проверял, не забыли ли они чему он их научил. С тех пор как он стал отцом, его смыслом жизни стало передать детям все хорошее, что было в нем. Выточить из этих еще податливых болванок, нечто стоящее, достойное приличного общества. И пока Холоду не приходилось краснеть за своих детей.