Расшатанные люди - стр. 10

– Илья Сергеевич, к вам клиентка, – в кабинет заглядывает помощница Анна. – И ваш кофе, – она ставит на его стол поднос с одинокой чашкой. Кофе выглядит еще черней на контрасте с белым фарфором.

Сегодня пояс на тонкой талии Анны красный. Вчера был ядовито-зеленый, а позавчера – лиловый. А вот юбка-карандаш неизменно черного цвета, как и белая классическая блузка. И почему он обращает внимание на наряды помощницы? Она работает в фирме всего два месяца, но уже успела осточертеть ему вечной заискивающей улыбкой и выбеленными до седины волосами.

– Пускай ее примет Корольков, – отмахивается Илья. – Сегодня я не в настроении работать с людьми.

– Оу-у. – Анна растерянно замирает посреди кабинета. Ее лакированные туфли утопают в мягком сером ковре. – Но эта женщина настаивала, что хочет встретиться именно с вами.

– Она по записи?

– Нет.

Илья допивает кофе и морщится. Слишком горький. Анна никак не может запомнить, какую крепость он предпочитает. Юлиана, в отличие от нее, научилась варить с первого раза.

– Зови, – раздраженно откликается он.

Может, лучше будет погрузиться в работу. Меньше мыслей о том, во что он вляпался и как из этого теперь выпутываться.

– К тебе пробиться сложнее, чем к президенту, – с трагическим стоном в кабинет заходит красивая женщина.

Ну, или красивая на свой особый лад. Лицо у Лидии Александровны с тонкими чертами, изящное, несмотря на запудренную сетку морщин, которая покрывает пергаментную кожу. Золотистые, не раз окрашенные локоны залиты лаком. Чтобы выглядеть в точности как американская кинодива из сороковых, ей не хватает лишь сигареты с мундштуком, хотя Илья знает – дома она частенько предается вредной привычке.

Что ни говори, а он очень похож на мать.

– Привет, мама. – Илья встает из-за стола и в невесомом поцелуе прикасается к ее сухой щеке. От нее пахнет дорогими духами, яркий аромат корицы щекочет ноздри. – Надо познакомить тебя с Анной. Хотя могла и сама ее просветить.

– Так неинтересно, – отмахивается мать и присаживается на кожаный стул возле его стола.

– У тебя не жизнь, а водевиль. Нечасто заходишь в мою контору. Есть особая причина? – Илья возвращается в кресло.

– В твою контору? – Она скептически прищуривается и оглядывает кабинет так, будто находится на выставке, где ничего нельзя трогать. – Напомни-ка мне, какая доля тебе принадлежит?

Илья шумно выдыхает. От вопроса судорогой сводит пальцы. Усилием воли он расправляет их и выдерживает прямой взгляд матери.

– Двадцать пять процентов.

Замечательно. Голос звучит совершенно буднично.

– А у твоей жены, стало быть, семьдесят пять, – глубокомысленно кивает Лидия.