Рассеять тьму - стр. 2
Совсем недолго мы в молчании разглядывали с Кэем Мэйсоном друг друга. Что подумал обо мне мой визави судить не берусь. Мне же он с первого взгляда показался человеком сложным, из тех, про кого легко можно сказать «с двойным дном».
– Ну, ладно, – засуетился адвокат. – Я пойду. Мне пора.
Действительно, зачем ему оставаться? Всё, что от него требовалось, он уже сделал. Мои переживания – не его компетенция. В его юрисдикции счета моих родителей, а не такая тонкая субстанция, как душа-Психея.
– Надеюсь, у вас всё будет хорошо?
– Не беспокойтесь, – успокоил его директор.
– Если вам что-нибудь понадобится, мистер Мэйсон, немедленно обращайтесь ко мне. Я всегда к вашим услугам, – суетился адвокат.
– Спасибо, – коротко кивнул директор.
И мужчины, пожав друг другу руки, расстались.
– Проходи, – обратился ко мне мистер Кэй, – Не стой на пороге. Уже успела познакомиться с пансионом? Тебе понравилась твоя комната? Надеюсь, ты тут быстро обживёшься. Правила у нас простые. Мы стараемся делать всё возможное, чтобы ученики чувствовали себя если и не как дома, то, хотя бы, как можно более непринуждённо. Ребята разные, но в большинстве своём славные. Уверен, у тебя тут будет много подруг.
Откровенно говоря, мне здесь не нравилось. Но это ничего не меняло. Я должна была остаться.
Мой собеседник, словно прочитав мои мысли, криво усмехнулся. Скрестив руки на груди, он проговорил:
– Вард предупредил меня, что ты ещё не готова смириться со случившимся? Всё ещё оплакиваешь их гибель.
– Вы говорите о моих родителях? – вздрогнула я, вздёргивая подбородок. – Я не уверена, что они погибли.
– Вероник, – многозначительно вздохнул директор, – их экипаж нашли разбитым.
– И что? – с дерзостью отчаяния продолжала настаивать я на своём. – Разбитый экипаж ничего не значит. Тела же не нашли? И вы вовсе не обязаны вести со мной подобных разговоров. Вы мне не родственник и не друг.
– Я твой законный опекун.
Я видела этого человека в первый раз в жизни. Я не знала его, он был для меня абсолютно чужим. А слово «опекун» значило лишь обычное министерское крючкотворство, не более того.
– Плевать я хотела на ваши бумаги, – тихо прорычала я, давая маленькому ручейку гнева, подтачивающего меня последние дни, просочиться вовне. – Спасибо, что встретили, что уделили мне минутку, но моя дальнейшая жизнь не ваша забота, – и я повернулась к двери с твердым намерением покинуть комнату.
– Вероник! – окликнул меня властный, хоть и спокойный, голос. – Я скажу тебе неприятную вещь. На самом деле, взяв на себя определённого рода обязательства, я получил вместе с ними и определённые права. Так что тебе придётся слушать мои советы. И пока ты не обзавелась новыми знакомыми, я здесь единственный твой друг. А ещё, – ты же видела? – дверь здесь большая. Так что, если чем-то недовольна, ты знаешь, что делать и куда идти, но, если останешься, тебе предстоит многому научиться. Знаешь, что в приоритете в данном учебном заведении?